Посвящаю Диденко Александре
Как мне нравится ребята в "Парке Киевская Русь",
Словно в прошлое мгновенно я тот час переметнусь,
Прям на входе, с хлебом-солью встретит Киева народ,
Отщипну кусочек хлеба, положу себе я в рот,
Воевода Дмитрий встретит, мне улыбку подаря,
Вверх ладонь свою поднимет, поприветствовав меня,
Восхищаясь от масштаба, заборолою-стеной,
Я проверю меткость глаза, с лука выстрелив стрелой,
Обойду я камень-Велес, вспомню про родных богов,
И желанье загадаю, чтоб не ведал Град врагов,
Осмотрю я повалушу, гордо вверх направив взор,
Подойду к столбу, что даст мне, всех дорог пути обзор,
Вот ристалище пред мною, на трибунах князь сидит,
И на представленье люда, с умилением глядит.
В граде князя, под Детинцем, зрителям лаская взор,
Скачут кони удалые с ветрами вступая в спор,
Уникальные породы, от арабских жеребцов,
До шотландских великанов и булонских скакунов.
Сотрапезничаю разом, с князем на пиру большом,
Прокачусь, раскинув руки, я на лошади верхом,
Ой, вы гости удалые, княжий пир давно уж ждёт,
Обмакните поскорее, блин горячий в сладкий мёд,
Коль наскучит вам веселье - дальше впечатленья есть,
Всевозможнейших товаров у торговцев и не счесть,
Медовухи и настойки, сладкий мёд и добрый квас,
Мастер-классы по гончарству будут радовать всех нас,
По приезду непременно я в одежды наряжусь,
Буду выглядеть я славно, хоть с княгиней оженюсь,
Огляжу с холма Перуна кочевых народов дом,
Обойду я, чур, великий, что олицетворяет гром,
Князь Владимир до крещенья, поклонялся Перуну,
А потом, как окрестился, скинул плавать по Днепру,
На широкой наковальне, бьётся звонко новый меч,
И кузнец, меха схвативши, жарко раздувает печь,
Возле хижины волхвини, средь сухих ветвей - гляжу,
Рыжий кот, вальяжно сидя, моёт мордочку свою.
Мимо грозной катапульты, я так просто не пройду,
Обязательно каменья в чашу кучей наложу,
И рукой веревку дерну, заработает рычаг,
Атакован будет камнем, в забороле лютый враг,
В сухом доке княжей верфи, боевая есть ладья,
Нигде больше не увидеть вам такого корабля.
А теперь я горделиво, выступая как павлин,
Захожу в ворота града, словно я здесь господин,
Вот Михайловски ворота озираясь, прохожу,
И оружие метанья – требушеты нахожу,
В Ярослава двор прицельно механизм ядро швырнет,
Ночью тёмной требушетчик, факелом ядро зажжёт.
Любопытство усмиряя, в резиденцию войду,
Множество больших палаток с удивлением найду,
Как же здорово, что можно, здесь с палаткой отдыхать,
Хвойной воздух тёмной ночью с удовольствием вдыхать,
Трехэтажная усадьба возвышается пред мной,
Гости парка, с интересом, ходят на второй этаж толпой,
Здесь послы земель заморских, заключали договор,
Иль о заключенье мира заводили разговор,
Там, в музее, средь костюмов, млада дивчина стоит,
И гостям о чудном парке неустанно говорит,
Цвета спелого пшена – волосы у той девицы,
А волшебный голосок, как у поднебесной птицы,
Там народов всевозможных можно одеянья зреть,
В тех нарядах – в украшеньях, ярче злата блестит медь,
Я в усадьбе Ярослава проведу остаток дня,
На кровать с большой периной, ноги подкосят меня…
Мне приснятся орды хана, что идут на град толпой,
Как защитники Детинца укрывались за стеной,
Хан Батый направил войско, лютой злобою дыша,
И монголы с диким воплем, все ломают и крушат,
Он как раз в мой день рождения, стены Киева пробил.
Истребивши киевлян всех – церковь князя подпалил…
(Фото Древнего Киева, в Парке Киевская Русь)