По мотивам фильма «Атлантида» Ксавье Жанса и
романа Альберта Санчеса Пиньоля «Холодная кожа»
I
На северном дальнем стоит берегу
Маяк, рубежи не сдавая врагу.
Там бьётся о скалы седая волна,
В раздолье нагулянной силы полна.
В тот час, когда бледная всходит луна,
Вздымается бездны морской глубина
И весь поглощает собой небосвод,
Скользит и крадётся на берег из вод
Не витязей бравых былинный дозор,
А стая русалок из омутных нор.
Свистят земноводные трели они
И россыпью глаз зажигают огни.
Луна полирует им блеск чешуи
Они посвящают ей песни свои,
Какие, пленяя желаньем любви,
На острые рифы влекут корабли.
Всю ночь напролёт ходит на маяке
Косматый смотритель с винтовкой в руке.
Он даль освещает, как будто заря,
Всевидящим оком его фонаря,
Пронзающим шторма полночного мрак.
На свет этот молится каждый моряк
И мимо обходит коварный приют,
В ночи о котором русалки поют.
Свой киль, словно кисть, обмакнув в акварель
Коралловых рифов, минует с ним мель
Случайный корабль, швартующий груз
В прибрежной лагуне кишащих медуз.
Но в толще холодной солёных пучин,
Где мегалодона скелет-исполин,
Тот свет будоражит, волнует прибой
И лезут на берег волна за волной
Исчадия бездны, чешуйчатый вид,
Что не человек и не рыба – гибрид.
У ног в перепонках все пальцы ступней.
Сирены, их трели, как песнь Лорелей.
А в песне той страшная тайна любви.
И ей посвящаю я рифмы свои.
II
Случилось, принцесса морского царька
Попалась, запуталась в сеть рыбака.
А тот был развратник и вместо ухи
К сожительству деву склонил на грехи.
В минуты надсадной борьбы роковой
Она издала ультразвуковый вой.
И родичи племени дальних морей
На помощь пошли Галатее своей.
Рыбак был смотритель того маяка.
Он, словно рабыню, её понукал.
И бешено рыскал во мраке маяк,
Когда там свирепствовал старый маньяк.
В протест обреченью - томиться в плену,
Она маяку объявила войну.
И каждую ночь завывала ноктюрн,
Из моря сородичей звавший на штурм.
Рыбак отбивал все атаки наяд,
Стреляя во тьму оружейный заряд.
А после всю ночь погребенья постель
Оплакивала сиротливая трель.
Но как-то на остров однажды с утра
Учёный приплыл, изучая ветра.
На метеостанции должен был жить
И честно британской короне служить.
Он встретил русалку с её рыбаком,
Про их отношения вызнал тайком
И в думах глубоких о ереси той
Бродил, одинокий, с прибрежной волной.
«Холодная кожа и стылая кровь.
На что же похожа такая любовь?!
Чудовище и извращенец они,
Свои коротают убогие дни.
Но как с ней на близость решился старик?
Причина в сём – остров, он – не материк
В пылу помешательств заблудший инстинкт
Привёл его к рыбе в глухой лабиринт».
Хотя, безусловно, манили черты
Её совершенной младой наготы.
Тянулись тягучие месяцы, дни
На острове диком, где были одни.
Звериный зов предков, как волк под луной,
Томился в нём страстью с прибойной волной.
Раз метеоролог, русалки сосед,
Увидел на шее её амулет
Причудливой низки ракушек и бус,
Что смог бы создать лишь художника вкус.
Сирену Анерис он страстно назвал
И чувственной нежностью к ней воспылал.
Купалась наяда, флиртуя пред ним.
Его возбуждал тех купален интим.
Но он избегал её, был, не грешим.
Молиться пытался с утёсов вершин.
Она приручённою стала совсем
И штурм маяка прекратился меж тем.
Смотритель был гнусный, жестокий старик
И каждую ночь ультразвуковый крик
Он силой садизма во тьму вызывал
И бешено волны бросали свой вал.
Не выдержал парень, пришёл к старику:
- Отдай её мне, пусть прогонит тоску!
Я щедро тебе за неё заплачу.
Она зажигает мне в сердце свечу.
Я дам за неё тебе порох и ром,
А мы будем счастливы с нею вдвоём.
- Безумец! Понятны желанья твои,
Но жаба не стоит сердечной любви.
- Но дай хоть на ночь, хоть на час мне её
Отведать пьянящей любви забытьё!
Отправь её в Лондон, смотритель, со мной,
Богиню, рождённую в пене морской.
А я приведу за собой целый флот
И мы переловим русалок из вод.
- Чудак, в этой страсти, бесспорно, шальной
Один ты не справишься с ней под луной.
Она призывает на помощь моря,
Своим дивным голосом бездну маня.
- Ну, нет! Нам с тобою её не делить!
Один будет мёртв, а другой с нею жить!
- Щенок! Да ты бредишь в желанье своём!
С ближайшим домой уплывай кораблём!
Так в яростной схватке, как два дурака,
Вцепившись, свалились они с маяка,
Разбились о скалы и волн мерный гул
Позвал на добычу голодных акул.
Русалка, раздевшаяся до гола,
Пожитки их в море с собой забрала,
Покинув, оставила узницы плен,
Вернулась в родное семейство сирен.
С тех пор каждый крестится в море моряк,
Тех мест проходя неприветный маяк.
А он посылает сигналы – лучи,
Как тайные знаки масонской свечи.
PS: В роман каталонский писатель Пиньоль
Историю эту включил, словно боль,
Актрису Гутьеррес Анайю Элен
Задумал тот автор принцессой сирен.
Но фильм «Атлантида» роман превзошёл,
Ауру Гарридо в нём снял режиссёр.