Грядущее, огромное, как слон,
переминалось, погружаясь в сон.
Оно ушами мирно шевелило
и выглядело безобидно, мило.
Ему ноябрь приснился, вечер, хмарь,
сожжённых листьев тлеющая гарь
и лунный луч, застрявший в занавеске.
Служило это аргументом веским,
что прошлое реально, не обман,
что неоглядный бытия туман
рассеется, Пандоры ящик треснет
и, что ушло, подымется, воскреснет.
Воскреснет этот поздний вечер, смех,
вспорхнувший из сиреневых прорех,
и прочие приметы тонкой пряжи,
которая сознанье с жизнью вяжет.