Ей ничего не стоит придумать Вселенную
в требухе Лондона, в комнатке для двоих,
чайные чашки и сбитые чашки коленные,
красных драконов и ветки склонённых ив,
чёрные дыры, печенье, котят и кружева,
лица-страницы в оспинах тайных глосс,
ужасы, мужество, стужу и лапки жужелиц,
одолевающих джунгли его волос.
Ей быть полынной, акациевой, облепиховой,
она – бег стрелок, строчка и стрекоза.
Её выкашливай, толчками воздух выпихивай,
и тут же с шумом втягивай весь назад.
Если почувствуешь – тонешь, сразу выныривай,
ты ещё нужен живой, погляди, вон там
пряничный город, коричный и мандариновый
звёздную сеть роняет к её ногам.
Ей ничего не стоит безбожно опаздывать,
но когда она здесь, и включает прямой эфир -
ты будешь сидеть щеночком у ней за пазухой,
и не знать, что думать, и хотеть облизать весь мир.
…А потом – как будто забыли, смазали, прОдали,
Взвесили и завернули, цена – на глаз.
Ей ничего не стоит влюбиться до одури
И посылать тебя на х** тринадцать раз.
Там, где кора, где кеды и лето травное,
там, где и дождь от счастья почти ослеп
вот оно пролетает, самое главное,
прям над тобой, погладь его пенный след,
понаблюдай в небесах его путь размеренный,
и ты никогда не узнаешь, что этот кретин
падал,
падал и падал
ступенью отстреленной,
и секущий воздух был мягче любых перин.
Ей ничего не стоит уплыть за медузами
и не ответить ни слова на твой звонок.
Бери её,
кружи,
играй эту музыку
как я не смог