Он говорит, сомневаясь: "Ты прав, Ромочка!"
Он причитает, упав: "Не больно, не больно!"
Любит родителей, брата, сестру и формочки.
Но больше всех экскаватор с надписью "Вольво".
Он обнимает так, что дрожит и падает.
Хлопает сам себе, прочитав три слова.
Встречает из школы школьников: "Что вам задано?"
И первым садится писать закорючки снова.
Третий не лишний, третий - он очень вовремя.
В сорок - дедлайн, крайний срок и мертвая линия.
Мы не за так получаем свои кровные.
Мы не румяные в родах бываем - синие.
Новая жизнь то берет и ведет за руку,
То подрубает края до последней нити.
Он ничего не боится. Идет с фонариком,
Ищет людей и волнуется от открытий.
Он убежден, что красивые значит добрые.
Он благодарно целует ночник-лягушку.
Пляшет, как сто цыган, - и идет с притопами,
И до победы бьется своей подушкой.
Мне не понять произвола души Макоши,
Не допустить, что могла и не быть - формочкой...
Слезы по Сыну, белые мрачные ландыши,
Не прикоснутся к жизни твоей, Ромочка.