все кончено теперь. я не клянусь
забыть все то, чем дышит каждый угол,
но все же я к безвременью тянусь
усердней, чем к сомнительному кругу
из будней, оборотов речевых,
разбросанных вещей и битых чашек.
сижу, во тьме накинув дождевик,
и вспоминаю то, что звалось нашим.
на чем-нибудь из этого застрять
позволить не могу себе, а значит,
проносятся события по пять
в секунду, и не вытравить иначе
их, кроме как с начала провести
по ниточке от прошлого к сегодня,
прожить, перемолоть и отмести
до самой потаенности исподней.
и, может, это все ответит мне
моим освобождением, в котором
я стану чист, как морось на окне,
минуя бесконечного повтора.