Спешу в смиренный свой приют,
в душевных недугах ненастья.
Где песни райские поют,
упоены жаждой сладострастья.
Куда влечёт свободный ум,
тщеславной ревностью влеченья.
Похвал пройдёт минутный шум,
на лоне счастья и забвенья.
Где то там, где жизнь моя,
плененная духом вдохновенья.
Влачит жребий ревности кроя,
обольщена памятью почтенья.
Где я был у женских пыл,
но ординарным, как то не был.
Где сам Бог неволен был,
когда к нему в поклон я прибыл.
И пророчески отроку он рёк,
уж близок вечер, -а путь далёк.
Но я двери в рай тебе открыл,
коль божий свет тебе постыл.
На любовных склонностях престижа,
на туманный ум раннего Адама.
Иди от самой Стрельны до Парижа,
до руин православного храма.
Коль ублажил бог любить тебя,
когда страсть достойнее любя.
В благовесте божьего храма,
встретит блистательная дама.
В святилище идиллий не скупись,
ей в ноги низко поклонись...
И в покоях аналоев поверженных снам,
прикоснись к её трепетным устам.
И поцелуем на пламенном челе,
оставь автограф росписи в стекле.
Что на роли евнуха роптать,
благоволила с детства мать.
И пока в Адамы дамам я гожусь,
им на всякий случай пригожусь.
И даже в крайний им запас,
готов отдаться хоть на час.