Желая снега вместо молока
И гиблых бурь взамен летальных штилей,
Он отрицал предельность потолка,
Вопрос ребром поставив - или-или.
И отвечал - всегда, по мере сил,
Но меру ту стократ преувеличив.
На все лады под Гамлета косил
И выходил за рамки всех приличий.
Пока иной, как мышь, сидел в норе,
В игре с котом в упор не видя толку,
Он струны рвал, реально озверев,
И был похож повадками на волка.
Ходил босым по лезвию ножа
И раздирал ступни о зубья грабель.
Он был своим и уркам, и бомжам,
Хоть не просил подачек и не грабил.
А виражи пугали визгом шин,
Но, зубы сжав до боли и до трещин,
Он шел на зов грознейших из вершин
И покорял красивейших из женщин.
И пусть не к сроку буйную свечу
Он затушил без страха и возврата,
На этом свете жив избыток чувств
Благодаря таким неадекватам.