БЛОКАДА
А тело колотит, колотит, колотит…
Уже не колотит озноб.
И мирного счастья ничто не воротит,
Обрушив, как солнечный сноп,
На каждую думу уже на излёте,
Упавшую в серый сугроб,
На каждую дулю в мышином помёте,
Что голод с ладони соскрёб.
На финском, почти материнском болоте
Высоких, проверенных проб,
Как трупные мухи на гаснущей плоти,
Её загонявшие в гроб,
Однако же ползали разные гниды
На гнутых и цепких ногах.
Свои возводили они пирамиды
На дантовых этих кругах.
Они не бомбили, в упор не стреляли,
Не ткали шпионскую сеть.
Туда на ножонках всегда ковыляли,
Где пахла поживою смерть.
И так же обыденно, как живодёры,
В трагедии полуживых,
Кричали ухмылками: «Мы – мародёры!»,
Меняя на золото жмых.
А каменный город, дышавший на ладан,
Укрылся за муку и грязь.
И шарила липко по городу взглядом
Его вездесущая мразь.
Она дожила до желанного мига,
Настроила свой механизм.
Её вездесущее мелкое иго
Присвоило право на жизнь.
Как выстоял город, не выставя, – гордый, –
На площадь своих подлецов?
Как выдержал город и холод, и голод,
Не скажут уста мертвецов.
И я бы сдержать свои чувства заставил
У правды бесстрастной в сетях,
Но город не зря император поставил
В трясине на белых костях.
Ушедшие вехи, оставив прорехи,
Оттуда терзают и мнут.
История выдаст и нам на орехи,
Покажет и дыбу, и кнут.
Всё можно представить, но сердце не хочет
Мириться, за горло беря.
Хоть в Питере всё-таки белые ночи,
Наверное, тоже не зря.
2010
ЛЕНИНГРАД
В Ленинграде блокада –
снимаются трупы со льда там.
Черный мор.
А по радио рейха несется:
«Зольдатен! Зольдатен!..»
Дикий ор.
В Ленинграде старухи
свой хлеб отдают во спасенье
детям в рты.
А в Германии ждут
победителей в отпуск, и семьи
не мертвы.
В Ленинграде морозы
и лед на Неве, как алмазный –
не пробить.
А в Германии дух
все еще беззаботный и праздный.
Можно жить.
В Ленинграде бомбят,
но заводы куют оборону
день и ночь.
И послание фрау и фройляйн
отправят барону.
Мать и дочь.
И попросят его
о какой-нибудь там безделушке:
мол, пришли.
В Ленинграде сокровищ навалом –
бери их, как плюшки,
и тащи.
В Ленинграде еще
шевелЯтся в постелях скелеты,
был бы жмых.
А в Германии зря
покупают на шоу билеты:
Питер жив.
А в Германии дуют
ветра не такие: где им-то
до утрат!
И берлинцы не чуют,
как их низвергает с Олимпа
Ленинград.
2016