Эта картина архитектурна, архитекстурна, архикрасива:
когда в нежно-ленивые утра он такой по-весеннему сонный –
то свет лоснится на его руках,
распускаясь ладонью-бутоном,
то, рассыпаясь по теплым щекам, расцветают по-детски веснушки,
сметая томящую пыль, печаль,
как их сметают со старых улиц.
Вот он берет любимую кружку, садясь в свой искусно точеный профиль,
и, вместо обычных какао и кофе, он пьет ароматный ромашковый чай.
Вот же, смотрите! Вот он, под липой –
с саксофоном и в жёлтых брюках, с мягким солнцем –
счастливой улыбкой.
Смотрите же, вот он –
кому все посвящается –
город,
в котором я.