«ЦИКЛ 12 В ПРОЗЕ И СТИХАХ.»
ЭЛЕМЕНТ 1.
К БАРЬЕРУ, ГОСПОДА…
Летний вечер. Небольшой южный город. За круглым столом домика сидели три человека: Большой Писатель, Поэт и Священник. Они обсуждали поэму Поэта с названием «Ночь Сварога», которая пронизана идеей «неоязычества» с резкими, грубыми нападками на христианскую Веру. Несколько дней назад в городской библиотеке состоялась презентация поэмы, где собрались поэты города и автор. Это были люди разного вероисповедования. Но многие поэты, зная содержание поэмы, решили не приходить на презентацию. Многие из тех, кто был, промолчали. А некоторые поэты приветствовали автора и бурно восхищались поэмой. Грустная картина!
Вернёмся к круглому столу. Большой Писатель мягко увещевал Поэта: «Что ты имеешь против десяти заповедей христианства?» Поэт: «Ничего, но…» Дальше он взволнованно и горячо начал отстаивать идеи неоязычества. Он был неравнодушным, хорошим человеком, талантливым поэтом, но горячность говорила о его глубоком убеждении в своих идеях.
Священник внимательно и молча слушал, опустив голову. Большой Писатель обратился к нему: «А что Вы, Батюшка, думаете обо всём этом?» Священник поднял голову, встал и, мягко расхаживая по комнате, заговорил: «Я понял, что Поэт – неравнодушный, увлекающийся человек.Он сейчас в таком состоянии, что его не переубедишь, да и нет смысла. А дальше – Господь всё управит, наставит его на истинный путь. Надеюсь на это. Но, как я понял, другие поэты равнодушно промолчали или вовсе не пришли, не хотели связываться или по другим причинам. Вот в чём трагедия! Они, в полном разуме и спокойном рассудке, понимая, что Россия держится на христианстве, что множество поколений Руси исповедуют христианскую Веру, промолчали!
Эта Вера – в нашей крови от наших предков. Христиане – веротерпимые люди. Но это не даёт никому право грубо попирать нашу Веру! Эти «молчаливые» поэты должны помнить, что религиозные войны – очень жестокие войны. Обратитесь к истории! Именно к промолчавшим поэтам и обращается мой упрёк. Больше мне сказать нечего».
Затем он сел на свой стул и, стараясь унять волнение, налил в чашку чая. Все трое долго сидели молча, обдумывая каждый своё.
К БАРЬЕРУ, ГОСПОДА, К БАРЬЕРУ!
Поэт-неоязычник сочинил поэму,
В ней грубо попирал основы христианства,
Пытаясь воскресить языческое царство.
Всё в воздухе застыло от такой дилеммы,
От глупого наива, безверья, пустоты!
Поэты-нехристи поэта величали,
А остальные равнодушно промолчали.
Им ценны только элементы красоты,
Удачный слог и рифм изящные манеры…
О, каждый равнодушный опять Христа распял!
Нет Пушкина средь нас, который бы призвал:
«К барьеру, господа, к барьеру!»