Ласточки улетели. Мелкий, словно из сит,
вот уже две недели дождь моросит, моросит.
Охры прибавилось в кронах, сурика и свинца.
Грустные, как на иконах, глаза твои в пол-лица.
Ну не грусти, не надо, дрозд шебаршит в кустах,
будто от камнепада, гром громыхнул в горах.
И по такому случаю (в кучу все беды вали!), –
невидимые, за тучами, курлыкали журавли.
Словно и не было лета, и по капризу Творца
песенка наша спета, кажется, до конца.
Нонсенс! Очнётся осень! Ласково, без маеты,
в небе появится просинь, мне улыбнёшься ты.
Будут летать паутинки, веток качаться медь,
тихо так, под сурдинку, будут синички звенеть.
Ветер погонит листья, с гиком сорвавшись с круч,
месяц совсем по-лисьи будет шнырять средь туч.
Вновь станешь ты весёлой, жизнь потечёт «на ять!»,
по городам и сёлам осень пойдёт гулять.
Я алгоритм этот знаю: солнечной станет даль.
Но всё равно сквозная нота её – печаль…