Деление нА два уже не работает.
Биение слева нити наматывает
на еле пылающий,с запахом плоти,
зовущийся сердцем камень.В полете
в приятную пропасть он только мешает.
Врезается в шею, сжимает до точки,
и давит.
Выстрела эхо, в висок, без гпушителя.
Дробинки находят нас врозь. По наитию.
И оставляют зарубки на теле,
на сморщиных лицах, на мятой постели,
на стрелках секундных,в прогулке,по кругу.
На всем,что дарили на память,друг другу.
Ее же сжигая,топча,обнуляя...
Ссылаясь на то,что больна и нагая,
мы память стараемся ложью укутать.
В свидетели клича Иуду и Брута.
Она,нам в отместку,кивает согласно.
Под трель соловьиную,громко и ясно
звучит ее голос сквозь фильтр зла и фальши.
Предупреждая,что ,все таки дальше
мы друг от друга,чем мысли от слова.
Что заставляет нас,снова и снова
вращаться в злом танце из собственных теней,
и ...
быть летописцами прожитой хрени ...