СЕРГЕЙ НОСОВ
МИР СТАНОВИТСЯ ЧАСТЬЮ МЕНЯ САМОГО
ПОДБОРКА 55
. . .
Мир становится
частью меня самого
сердце бьется
луной в ночном небе
и дышит любовью
и уходит волнами на море
душа
в неизвестные страны
и плывут по тому
необъятному морю
кораблями в тумане
надежда и вера
и медленно тают вдали
и земля под ногами
опять остается
единственной правдой
этой жизни
какой бы она ни была
и растут на земле той
цветы голубые
как раньше
когда я собирал их
во сне
в своем старом саду.
. . .
И заветное счастье
придет к тебе утром
словно юная девушка
в белой косынке
как веселое солнце
в вязанке
счастливых лучей
как ребенок
который принес
в своей новой
красивой коробке
одни поцелуи
и как старый волшебник
который узнал
где теперь ты живешь
и подарит тебе
свои прежние крылья
на которых когда-то
ночами летал
на луну.
. . .
Я опять становлюсь
молчаливым
ну что скажешь
забытому
зимнему дню
с лежащему рядом
холодному
белому снегу
одинокой
совсем невеселой
луне
и сияющим
глупеньким звездам
они словно дети
на небе
о чем-то смеются
и не знают
что в мире
и нечего больше
сказать.
. . .
Попасть бы
в снежный мир
среди весны
и поиграть в снежки
с восторгом
на морозе
ну а потом
опять легко вернуться
к подснежникам
ручьям
и пенью птиц
и хорошо
в пустыне вдруг услышать
шум прибоя
и окунуться в волны
синие
среди песков
и девушку
нежданно встретить
молодую
среди старушек древних
во дворе
обнять ее
и пригласить на танцы
которые всегда идут
ночами
с тех пор
как вырос сад
на пустыре
и в нем играет
сказочный оркестр
под управлением
восторженной любви.
. . .
Я до следующей
снежной зимы
буду жить
в этом темном лесу
снег растает
и я с ним уйду
в подземелье
а потом появлюсь
среди осени желтой
как тень
и пройду по ее
опустевшим тропинкам
и когда первый снег
словно белого призрака
мертвой ладонью
накроет всю землю
я пройду по ней
молча
от края до края
и оставлю глубокие
полные боли замерзшей
следы.
. . .
Ты зимой
в снегу
сажал цветы
и они все время
вырастали
на морозе лютом
под луной
в море ты
пешком ходил
обычно
по утрам как в поле
среди трав
в небе плавал
вместе с облаками
и был легче их
и видел бога
в синей синей
чудной вышине
а в любви земной
остался юным
словно в первый раз
любил девчонку
и таких
нигде еще не видел
и не встретишь
больше никогда.
. . .
Ты становишься легким
как будто
проникают под кожу
пушинки
и они
над землей поднимают тебя
и ты вновь
улетаешь в придуманный мир
и опять обнимаешь
как девушек юных
свои новые грезы
всю долгую ночь.
. . .
Я неподвижен
но ведь я лечу
и головой касаюсь
облаков
и вот до звезд
дотронулся руками
таких горячих
милых и простых
а вот я опускаюсь
на луну
на парашюте счастья
и мечтаю
о том что все мое
теперь на свете
что было
есть
и будет в нем
всегда.
. .
. . .
В старом темном дворце
на стене тосковала
картина любви
где Амур посылал
свои стрелы
в совсем беззащитных людей
пролетая
на маленьких крыльях
над миром
и громко смеялся
а в заброшенном парке
задумчиво
молча стояла
скульптура покоя
и вздыхала
и вздохи легко застывали
в тумане
и плыли куда-то
как простынки
которые осень
забыла убрать
за собой
и всегда одинокие ангелы
в небе кружились
высоком
и наверное очень хотели
стать людьми
и кого-нибудь
долго и сладко любить.
. . .
Вы видеть жизнь
могли
и милой девочкой
и сгорбленной старушкой
и птицей в облаках
и травами шумящими
в полях
и нежной
упоительной любовью
и горестной усталостью
от мира
когда и звезды
падают с небес
и утром
разбиваются о землю
и рассыпаются
на капельки росы
прозрачные
и кажется живые
дрожащие на листьях
и траве
от страха жить
одним
на белом свете
таком огромном
и таком чужом.
. . .
Вот ты живешь
все так же
как и раньше
но кажешься себе
таким счастливым
и душу ты украсил
словно елку
гирлянды лампочек
повесил на нее
да и играешь в праздник
как ребенок
а праздника и нет
на самом деле
все та же за окном
зима
и люди в ней
такие же унылые
простые
как комья черной
слипшейся земли
на снежном поле
как будто его кто-то
распахал
и вот разбросаны теперь
они повсюду
тут и там
и может быть
. . .
Какая белая душа
как белый лист бумаги
на котором
никто не написал
холодных черных слов
быть может не успел
а вдруг не захотел
или чернила кончились
пришлось смириться
с тем что осталась белой
та душа
и чем-то мне она
напоминает простыню
которых накрывают мертвых
на рассвете
увидев что они
скончались в эту ночь.
. . .
А время так походит
на простую тень
за согнутой спиной
и к вечеру
она становится длиннее
вечер жизни
весь состоит из времени
оно
бежит сквозь пальцы
так вода
из ручейка вселенной
льется в вечность
похожую на озеро
в котором
как рыбы
боги плавают
и люди
умершие уже
давным давно
. . .
Ты маленький
нежный цветок
а я мимо иду в сапогах
и боюсь на тебя
наступить
и хочу над тобой
наклониться
посмотреть на твои
лепестки голубые
и чуть чуть
очень нежно обнять
а потом
я один просыпаюсь
опять на кровати
зажигаю ночную
печальную лампу
и долго не сплю
и все думаю
что же за сон
про цветок
что он значит
может все таки
он про любовь
ту которой
никак не могу повстречать
в этом темном лесу
где я кажется
вновь заблудился.
. . .
Он скомкал душу
как листок бумаги
жил второпях
и забывал спросить
зачем на небе звезды
по ночам
что значат эти листья
на деревьях
шумящие так радостно
пока
не оборвет их ветер
и не бросит
нам под ноги
как будто пятаки
из желтого металла
с цифрой пять
той самой
что мы в детстве получали
за правильный ответ
откуда жизнь
и где ее начало
и почему у жизни есть конец
который впрочем
ничего не значит
если о нем
не думать никогда.
. . .
Он обеспечен долгой жизнью
как зимовщик
надолго обеспечен сухарями
и каждый день разглядывает снова
полярное сиянье над собой
как будто он художник
и все небо
нарисовал когда-то чтоб отвлечься
от одиночества
в котором слышно как он дышит
и как скрипят его шаги
вокруг избушки
где он один
как бог
создавший мир
чтобы себя же в нем похоронить.
. . .
А в прошлом
ты был с тросточкой
в цилиндре
и так ходил
как ходят богачи
и в шелестящем платье
приходила
к тебе
такая юная любовь
и ты дарил ей
все цветы лесные
с утра в своем
таинственном саду
из деревень их
дальних привозили
по пыльным
неухоженным дорогам
мужики.
. . .
Дожидаюсь тепла
и цветения первых цветов
листьев
славно шумящих
опять на деревьях
и девушек
в платьицах белых
и веселых
смеющихся дней
и волшебной любви
ведь серьезное все уже было
хотя может быть
это как раз и серьезно
весна девушки
солнце любовь
а совсем несерьезны
зима и метели
работа
обязательства
темные ночи и дни
когда трудно дышать
и невесело жить на земле.
. . .
Из ночи всегда
получается день
если долго не спать
и солнце волшебное
светит ночное
и птицы ночные
чудесно поют
и ветер все бродит
как сторож ночной
и тени всех тех
кто заснул
и кого ты
от них вдалеке
очень любишь
приходят к тебе
и молча стоят
за окном
и одну ты без слов
приглашаешь в свой дом
и так радостно
держишь в объятьях.
. . .
Нарисован наивный рассвет
на белой и тонкой бумаге
и далее - радостный прочерк
пустота
край большого немого листа
и за ним -
оглушительный смех.
. . .
И все таки я
украду
эту юную
всю и беззаботных лучах
восходящего солнца
весну
принесу ее в дом
на руках
поцелую
и оставлю здесь
где-нибудь
рядом с собой
на диване
у окна
или в зимнем саду
она будет моей
потаенной подругой
по ночам
когда вновь
начинаются танцы
под безумицей нежной
луной.
. . .
И во всем этом
только зима виновата
она снегом
засыпала душу
и мороз привела
под окно
он стоит
и как будто бы ждет
что я выйду
и он схватит меня
как врага
и начнет меня мучить
но я снова
останусь живым
как подснежник
который зачем-то
да вырос
среди белых полей
под мерцанием
траурным звезд
и ему все равно
что за стужа кругом
что за вьюга
и какой Дед Мороз
ему детское счастье
принес.
. . .
И как ты там
живешь в мирах иных
летишь на легких крыльях
среди ночи
а может спишь
как спят цветы в саду
или мечтаешь
как мечтает небо
когда плывут
на нем
куда-то облака
нагруженные счастьем
до макушек
и солнце их
пытается обнять
как обнимаем мы
во сне
тех кого любим.
. . .
А лето было
как обложка жизни
с букетами цветов
и милым солнцем
и осень это
предисловие зимы
которая и есть
роман о счастье
случившемся на свете
вопреки
и власти холода
и царству снега
безбрежному
как вечный океан
который стал
спокойным тихим белым
и волн не катит
больше никуда .
. . .
Вы будете
белее чем зима
нежнее чем весна
и жарче лета
и я вас обниму
как эту ночь
которая
всегда теперь
нагая
и светит звездами
и балует луной
и обещает
сказочные ласки
останьтесь
моя милая
в моих объятьях
и поверьте
я ведь тот волшебник
в голубом плаще
который знает тайны
всех чудес на свете.
. . .
Не бывает
железного счастья
деревянной любви
и какой-нибудь каменной
данном нам всем
на века доброты
чувства сыпятся
будто песок
под ногами
если просто идешь
по песчаному берегу моря
мысли кружатся в нем
словно волны
в этом море
где нет
никаких берегов
и неясно
когда начинается вечность
где кончается
зыбкое время
и где нет силы тяжести
вовсе
и все погрузится опять
в невесомость
в том невидимом мире
которого может и нет.
. . .
У меня была
только одна
очень хрупкая жизнь
и лежала она
на ладони
словно маленький
бледный цветок
а теперь появилась
другая
у не необычные
легкие крылья
и она высоко улетает
ночами
и играет со звездами
в милое детское счастье
и садится одна
на луну
и глядит на далекую землю
как кружится она
так знакомая нам
голубая планета
и ее словно девушку
хочет обнять.
. . .
Если хочешь свободы
тогда уж безбрежной
как море
у которого нет берегов
если хочешь
открытой души
то такой же
как небо
над твоей головой
голубое
от края до края
если правды
то той
что бывает на дне
колдовского колодца
с живою водой
а уж если ты хочешь
красивой мечты
то такой же
как девушка юная
в белом взлетающем платье
та что ты целовал
когда был молодым.
. . .
Облокотилось солнце на кровать
нагретая ладонь окна
блестит слезами
ушедшего несчастного дождя
которому нет места рядом с нами
и так светло
что кажется весь мир
вдруг стал прозрачен
как вода
налитая в стакан живой души
счастливым богом.
. . .
Если солнце и светит
то всюду
а не только
над домом твоим
если розы цветут
то для всех
а не только
во имя тебя
если день
вдруг сменяется ночью
то значит
ты живешь
как и все
на земле
и когда ты умрешь
тоже вместе с всеми
не знаешь.
. . .
Сегодня
как будто опущен
небесный шлагбаум для жизни
все окна и двери закрыты
и улица вечна пуста
в своей вечной пыли
прохожие стали тенями
на сером асфальте
вороны стоят на лету
над пустыми домами
гуляющий кот
превратился в скульптуру
на желтом газоне
и все воробьи
на растрепанных черных кустах
неподвижно застыли
как будто чирикать
уже не смогли
осталось забыть
что здесь что-то еще существует
захлопнуть весь мир
словно мертвую книгу
и просто уйти
но кто-нибудь заново
весь этот мир нарисует
и нам по нему
так захочется снова пройти.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009.
Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах.
После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», «Аргамак», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ», « ДЕТИ РА», и др., в изданиях «Антология Евразии»,», «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Под часами», «Менестрель», «Черные дыры букв», « АРИНА НН» , в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голуби (К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.