Неразделённая любовь
Когда всю жизнь диктуют чувства,
Заставив плакать у огня,
Бревном у пламени безумства –
В сердечной смуте и судьба!
В недоуменье к совершенству,
Лишенье мыслей, всех основ,
Октав, где слёз – им ищешь места,
В блаженном поприще своём.
Мечтатель вечный в лунном свете,
В сонатах страждущей любви,
Орган из мумии в рассветах,
Измучив хлипкие следы.
Что может позже с тобой статься,
Проникши к боли страстью лет? –
В жестоком мире задыхаться,
Когда внезапно скажут – Нет!
И ржавый воздух в непогоду,
Багряной бурей в небосвод…
Ты после встряски – на свободу,
А там – не зги! – В любой момент!
И ветер, жалуясь и плача
Тебя бесцельно позовёт,
На испытания всё дальше,
По шпалам топать – Как пойдёт!
А пережитое в миноре,
Тоской из сметанного дня.
Борьба за сердце – только горе,
Озноб из сотканного сна.
Та блажь пожизненно мешает,
Врастая корнем, существом,
Безмолвной тяжестью кромсает,
Вершиной скорби, хомутом!
И лязг кинжалов издалёка,
Насильем горечи извне -
За шагом – шаг, сверкая оком –
Трактат угрюмый на земле.
Что уходить в дороги молча,
С котомкой боли и обид? –
Вся жизнь, что пропасть, будто волчья,
Лишь катафалка усмирит.
Дорог шоссейных в преисподней,
Помножив горсткой данных лет –
Уж лучше умер в безысходность,
Или сломал бы, где хребет.
Не осчастливить быт вдогонку,
Остатком света, немотой,
Наивный скрюченный ребёнок,
Ты стал себе ещё Судьёй.
Полощешь душу безраздельно,
И бесконечно естество,
И нет пощады, нет предела,
Усугубляет – Ну, за что?
Проститься с ним совсем не хочешь,
Сквозь сумрак драмы плотью лет,
Лавина стона – бедный зодчий,
В глухой лавине человек.
Золой краплёный – без надежды,
Ища молитвенно угла,
Влюблённый шут – совсем, как прежде,
Но только – не твоя судьба!
*