Неспешно во мраке свеча догорала,
Грустя белым воском на скатерть стола.
В рубиновом цвете на стенках бокала
Вино застывало как будто смола.
Всполохом блеклым на старых обоях
Оживших теней полуночный оскал…
Под плач заунывный валторны с гобоем
Холодным отсветом огарок дышал.
Смолкала сюита под скрип патефона,
В потертостях кресла как будто во сне
Само Одиночество с шармом Горгоны
Змеей прикоснется к безвольной спине.
Обнимет за плечи и в душу проникнет,
Лучистые грезы приглушит пастель,
Желания розою чайной поникнут
Под дождевую с мигренью капель.
Холодная осень в бальзаковской шали,
Надежд уносящий сереющий клин…
С горчинкою терпкою вкус Цинандали,
С сезонною спелостью ягод рябин.
Дыханьем ветров оголяются кроны,
Земля утепляется бурой листвой,
И водную рябь на озерных затонах
Порыв разрезает разящей стрелой.
Туманностью утра наполнена нега,
Сквозь смог различимая еле луна,
Скрипит по ухабам сенная телега
Как будто моя холостая судьба.
Любовь износилась как туфли от Гуччи,
Морщинок кайма под разлетом бровей…
Желания нет подниматься на кручи
И жить среди добрых и жалких людей.
Седеющий пес на безлюдном перроне,
Безмолвная скука в потухших глазах,
Не нужно уже ни короны, ни трона,
И нет смысла жизни искать в образах.
Мой хутор вдали от грехов и азартов -
Недвижимость дальних забытых родных…
И в прошлом уже устремления к фарту,
Потребность в страстях, сюртуках дорогих.
Я жив пока словом в рифмующем стиле,
Остаток пути скоротечен верстой…
Меня не страшит на погосте могила,
Раскланявшись с жизнью, уйду на покой.
За мной не останется веского следа,
Детей я не знал и не ведал о сих…
В аффекте хмельного куражного бреда
К груди прижимал и княгинь, и портних …
В надуманном счастье купался вальяжно,
Не ведал запретов, весь мир был у ног,
Я не был бомжом или смердом бродяжным
Манил меня Запад, светился Восток.
Я женщин любил, но не больше недели,
За мной постоянства не следовал рок,
Любовниц менял, города и постели,
Друзей по корчмам у развилок дорог.
Был скуп на добро зачерствелой душою
Сочувствием был я не очень богат,
И билося сердце сродни сухостою,
По венам текло Шардоне и мускат.
Года пролетали цыганским романсом,
Стал менее бодр и силен пилигрим…
Утеряны связи, упущены шансы,
У голой равнины стою я один.
Крестами усеяна высь косогора,
Остовами голыми кичится лес,
Сереющей мглою сокрыты просторы,
Дыхание смерти, приди мой Дантес…
Ждал в церкви меня православный священник,
Хотел отпустить мне мирские грехи…
Всевышнему я ни паствующий пленник,
Ни с ветки сережка пасхальной ольхи.
Нет веры во мне, долго тянется время, -
Как баржу по Волге ведут бурлаки.
Не тронута пашня, не взрощено семя,
На скулах играют пергой желваки.
Фитиль затухает в стареющем теле,
Ничто не тревожит угасших очей,
Лишь Одиночество рядом в постели,
Да гарь парафиновых круглых свечей.
Никто не подаст мне воды напоследок,
И сухость во рту, и грудина в огне…
Не буду ничей, к сожалению, предок
И род завершится сегодня на мне…
Не жгите бесцельно бегущие годы,
Идите с любимыми верной тропой,
Пусть радуют душу желанные всходы!
Прощайте на веки, пора на покой……..