Кто научится в полночь отбрасывать страхи и тени,
кто не видит, что звёзды вдали, достаёт их рукой...
Я тараню своей слепотой беспощадную темень
в невозможной надежде на чудо - попасть в молоко.
Путь отчаянья пуст - ни созреть, ни прозреть, ни согреться...
Словом "Пусть!" выкупаю себя у судьбы из долгов.
Пусть недоля. И зря, искушая голодное сердце,
грязь кюветов бурлит, притворясь киселём берегов.
Боль не русло реки - вросший в дно, битый брёвнами камень
на стремнине... лишь изредка - птице нежданный приют...
Те, кто знает, что главная цель - не попасть, а не ранить,
не черпнут, погибая от жажды, и мимо плывут.
Не голгофа, но гол холм преграды к себе и свободе,
Кто взобрался, солёную пыль звёзд, входящих в зенит,
сохранит на губах... Чую, как темнота, словно в полдень
тень - железным шипом, зимним вдохом - втекает в ступни.
Тусклый шлях нищеты - не в блаженство, не ради награды...
Молоко, как грудное, солёно. Надоишь из бельм -
оживает, лакая, чужая, приблудная радость.
Тычась в бок, убеждает наощупь: свет есть, и он бел.