ГЛАВА 4
... О ЛЮБВИ
Любовь – чувство самоотверженной, сердечной привязанности. Склон¬ность, пристрастие к чему-нибудь.
С.И. Ожегов
Любовь - состояние любящего, страсть, сердечная привязанность,
склонность, вожделение, охота, расположение к чему-либо.
В.И. Даль
Любовь настолько многообразна и всеобъемлюща,
что кратко сказать о ней - значит ничего не сказать.
Любовь матери - инстинктивная и нрав¬ственная с массой нюансов.
Любовь к матери - та же.
Любовь мужчины к женщине и наоборот, любовь к Родине, к искусству,
к работе, к профессии, к еде, к спорту, к путешествиям - любовь
- это двига¬тель душевного состояния каждого из нас.
Автор
Любовь – неистовое влечение к тому,
что убегает от нас.
М. Монтень
АХ!
Ах, какую женщину
в любви я охранял!
Судьбою мне завещана
и предками обещана.
Из полымя и огня,
выйди замуж за меня!
Наивысшим счастьем людей
считается высоконравственная любовь
и здоровое продолжение рода человеческого.
Н. Пирогов
В ГОД СТРЕЛЬЦА
Его нутро – глаза быка,
тело в нарастающем пожаре.
Вены вздуты. Пот течет с виска,
и лишен он разума и дара.
И она бледна. Закрыв глаза,
существо ее зашлось от дрожи,
и подспудна в ней весенняя гроза,
избежать которой невозможно.
И столкнулись в воздухе крыла.
И уста сомкнулись в диком поле.
И с ума обоих песнь свела.
И лишила их обоих воли.
Мир вокруг кружится и бурлит.
И земля вздымается, скрежеща.
В нем, не выдержав, трещит гранит,
и она безудержно трепещет.
Но прошел цунами апогей,
и извергся над землей Везувий,
и на море бриз после дождей
утихает под луной безумной.
Развороченной лежит постель,
и остыла шпага матадора,
и весенний грозовой апрель
в солнечных лучах уходит в море.
И над ним, играя и шутя,
соберет он снова грозовые тучи,
и родится славное дитя
в год Стрельца, счастливым и могучим.
От самого человека зависит,
до какой степени жизнь его
наполнена прекрасным и великим.
Н. Чернышевский
В ДЕРЕВНЕ
Тебе земной любви с причудами фантазий мало,
и мысли тайные скребут исподтишка.
Как в солнечных лучах, в моих глазах играли
твои глаза и теплая рука.
И волны теплые реки, как волны моря,
качают тело. От блаженств и снова к ним.
Ты по траве идешь, любимая, простором
среди цветов – веселый Пилигрим.
И все вокруг средь запахов и хоров
соцветий, птиц, стрекочущей братвы,
в кругу твоих восторгов или споров
в дороге дальней от деревни до Москвы.
И тень дубравы, запах сосняка и меда
тебя тревожат в буйной тишине.
Как хочется тебе такой погоды
ну хоть немного подарить и мне!
А я один. В фантазиях я грежу
тебя увидеть в зареве цветов.
И ветерок подул как будто свежий,
готовя встречу нашу до снегов.
Теперь, когда мы уже научились летать по воздуху,
как птицы, плавать под водой, как рыбы,
нам не хватает только одного:
научиться жить на Земле, как люди!
Б. Шоу
ВДОХНОВЕНИЕ
Люби и принимай то окруженье, что Бог послал,
хвали и удивляйся откровению,
живи, блаженный, так, чтобы ты знал,
что жизнью движет только вдохновение.
И пусть оно незримо над землей парит,
и в каждого из нас свою любовь вдыхает,
и благодарный человек, живя, творит,
а над могилами цветы благоухают.
Если хочешь быть любимым, люби.
Сенека
В ДОЛГУ
Перед тобою я в долгу.
Застряли строчки в горле что-то,
и я «срываюсь» на бегу,
сводя с противниками счеты.
Спасти кого-то не могу,
а кто-то тенью ходит мимо,
кому-то в чем-то помогу
и буду бытовать без грима.
В тоске, в молчании блуждать,
искать себя в твоем пространстве
и в нем своей удачи ждать
в бессилии безумной страсти.
Перед тобою я в долгу.
Но ненаписанные строки
в душе я где-то берегу,
как откровение, до срока.
И дай-то Бог в тот нужный час,
когда наступит то мгновенье,
спасет любовь, быть может, нас
за тайну нашего терпенья.
Любовь многолика, но крайние противоположности –
радость и печаль – две родные сестры.
В. Гюго
ВЗГЛЯД
Все загадочней, и непонятней,
и придирчивей твой взгляд,
словно тайной неприятной
проникает в душу яд.
Когда легко ты улыбаешься,
открыв влюбленные глаза,
ты больше всех такой мне нравишься,
и столько хочется сказать!..
Природа очищает нас и заставляет мыслить.
В. Песков
В ЛЕСУ
Бродят ручьи по лесу,
валежник хрустит в лесу,
лист тяжелеет в весе,
цветастится на весу.
Ходит с ружьем повеса,
грозен ствол на весу.
И чем обернется пьеса,
если выстрел спугнет красу?
Стук копыт – колея с уклоном
сквозь овражки, через мосток,
и сгибаются ветром кроны,
ветром, дующим на восток.
Если птахи большого леса
в суете разлетятся вон,
кто ж лесную исполнит мессу
под лесной колокольный звон?
Только вдруг в непривычной спеси
Запоет соловей в лесу.
И эту лучшую птичью песню
я из леса тебе принесу.
Лишь сильная любовь
может загладить те мелкие недоразумения,
которые возникают при совместной жизни.
Т. Драйзер
В РАЗЛУКЕ
Я здесь. А ты – за много километров.
Мне не достать тебя и не увидеть глаз.
И листья не несутся больше ветром,
а легкий снег затеял зимний вальс.
Но ты в душе моей. Там белые просторы
и чистый лист бумаги предо мной.
И вместе с нами лес, поля и горы,
дым, и дорога, и покой земной.
Мы входим в мир, где ты готовишь ужин,
где печка топится, где, словно лед, вода,
где окна разрисованы от стужи
и ты любима мной, как никогда.
Мы входим в мир. Нелепы расстоянья,
но ожиданья встреч и нам нужны.
Осенний лес, свидетель расставанья,
ждет встречи – снежным – мужа и жены.
Активное созерцание – тоже движение.
Из разговора
ВМЕСТЕ
В свете ночи
сидим и молчим.
Жизнь неизменна –
Проходит мгновенно.
Ночь или день,
Свет или тень.
Гринвич вращенья –
вечность движенья.
Огарок свечи –
мигают лучи.
Сидим неподвижно,
и все, что нам слышно,
пришло и ушло,
а потом замело.
И так постоянно,
хоть трезвы, хоть пьяны,
хоть ночью, хоть днем.
Но все же живем.
А в небе луна,
как в поле копна.
Меж полем и небом
и были, и небыль.
Жар-птица была
и зарей проплыла.
Фантазии наши
скакали по пашням,
морям и лесам,
что не верил я сам.
Сидели и пели.
И птичие трели
В глаза нам смотрели
и души нам грели...
При свете свечи
сидим и молчим.
Приехав сюда,
мы молчим навсегда.
Бог для меня сначала художник, а потом судья.
М.Моттеридж
***
В тебя влюблен, как в первый раз.
Целую руки, губы, плечи.
Твою улыбку серых глаз
Уж десять лет при каждой встрече.
И хоть сурова и горда
Бываешь ты со мной, порою,
Я нахожу в тебе всегда
Себя – любви твоей героя…
И виноватые глаза
Я вновь целую до захлеба
И в них счастливая слеза
Блеснет, прощая все «до гроба».
Люблю тебя. Нет слов иных,
Которых ждешь, не уставая.
И ты меня…Мы знаем, знаем,
Что этот мир – для нас двоих!
Любовь требует полной изоляции от окружения.
Р. Тагор
* * *
Выброси мобильный телефон.
Поглощены любовью мы с тобой.
К тебе летят звонки со всех сторон,
а я звонкам закатываю бой.
Всем тем, кто набирает номер твой
и не дает побыть наедине нам.
Пусть обойдут твой номер стороной,
и чтоб не тратили на них так много денег.
Чтоб мы могли дышать с тобою в унисон,
друг друга ощущая, закрывая очи,
чтоб разносился по квартире стон,
и нам с тобою было просто очень...
И я уверен, вырубишь ты телефон.
Подальше спрячешь в сумку, улыбаясь.
И будет тишина со всех сторон,
а мы – внутри, влюбленные. Не каясь...
Когда говоришь с женщиной, лучше ее не перебивай.
К. Мелихан
ГРУСТНО
Мне грустно так,
что хочется выть.
И ты, обиженная,
не знаешь,
как тебе быть.
И обвиняешь.
И мечешься,
будто дерево
хочешь срубить.
И посылаешь молнии
гневных слов.
Тебе б поплакаться,
но нет жилетки такой.
И я не таков.
Я сам повержен тоской.
И в разлуке мы влюблены.
Телефонные строки
предваряют красивые сны.
Отчуждение
надвигается, словно ночь.
Мы хотим приблизиться,
но удаляемся прочь.
Движут нами
угасающие слова,
обидные в своей нелепости
голоса.
Выть! Как хочется выть!
Я ставлю заупокойную свечу!
Нам с тобою больше не быть!
Я не хочу!
Нет больше сил,
когда во мне
усталость крыл
влечет на землю
опуститься,
и жить почти без тени –
птицей.
Без трепета
и без мечты.
Не с гор спустился я,
а с неба,
из черно-белой пустоты.
Мы с ним – взаимная
потребность
из безвоздушной простоты.
И свет, и темень, чередуясь,
меня лепя себе под стать,
ваяли, пели,
соревнуясь,
чтобы достоинство создать.
И тот благодарен судьбе,
Когда солнце и утро свежее
Признаются в любви к тебе,
Теплом и прохладой нежною.
Л.Г.
ДЕВА
Ты словно соткана из самых важных дел,
Красивая, а может даже слишком.
Я на тебя когда-то так глядел,
Что и сейчас волнуюсь, как мальчишка.
Проходят годы. Ты же – как была,
На той же, как всегда, высокой ноте.
Среди друзей, восторгов… Вся в делах,
В стремительном и радужном полете.
Пред Девами влюблено кружат БЛИЗНЕЦЫ.
И затаив дыханье – вожделенные СТРЕЛЬЦЫ.
Но положив стрелу любви на нежные ВЕСЫ,
Она спешит туда, где тешатся ТЕЛЬЦЫ.
Под солнцем греются беспечно ЛЬВЫ.
Ревниво СКОРПИОНЫ трясут хвостами.
И крутит КОЗЕРОГ ветвями головы,
И РАКИ с РЫБАМИ сплелись усами.
А ВОДОЛЕЙ на ОВНА смотрит свысока
И ревностно себя считает первым…
Жизнь в ЗОДИАКЕ тоже нелегка.
Зато красивей всех в Созвездьи – бесспорно ДЕВА.
Для мужчины и женщины понятие неодинаковое.
В.Даль
ДИАЛОГ
Он: Короткий стих.
Она: Емкий стих.
Он: дом притих.
Она: Неспетый штрих
Еще в любви.
Он: Той синевы,
Где нету дна?
Она: Любовь одна.
Он: Неясно где.
Она: Она везде.
Она вокруг.
Он: Как враг иль друг?
Она: Нет, нет, она
В пространстве сна.
Он: Идет весна.
Она: Жизнь не ясна.
Она во всем,
Во мне и в нем.
Он: И в пенье птиц.
Она: В ней нет границ.
Где зло к добру,
Добро ко злу.
Он: Как Инь и Янь.
Но где та грань,
Изгиба свет?
Где линия, которой нет?
Она: Меж ними нечто и ничто.
Он: Ты словно в ризнице святой
Поглощена своей мечтой.
Она: Нет, нет! Уже я за чертой
В пространстве жуткой синевы.
Он: Одна?
Она: Да, в окружении любви.
Откройте форточку окна
И растворитесь.
Я одна…
От самого человека зависит, до какой степени
жизнь его наполнена прекрасным и великим.
Н. Чернышевский
ЖЕНЕ
Люблю тебя, и суть твою,
и доброту, и всепрощенье.
Я за тебя всю жизнь молю
грехов возможных отпущенье.
И так живем мы много лет.
Семья и дом. В деревне дача.
В кругу друзей – мир да совет,
где ждут нас новые удачи.
Где мокнут крыши под дождем,
цветы, деревья и дорога,
где мы прощаемся и ждем
и рассказать хотим о многом.
И вот стоишь ты у окна
и смотришь на меня украдкой,
и песнею душа полна,
что спешно просится в тетрадку.
Но что-нибудь ты мне скажи,
запальчиво вздымая брови,
как прежде, спорь и докажи,
чтоб полюбил тебя я снова.
Чтоб снова сели у печи,
разглядывая суть камина,
все понимая, помолчим
и оба пожалеем сына...
Поговорим о том, о сем,
в глаза посмотрим с ожиданьем,
чтоб снова были мы вдвоем,
придя на первое свиданье.
Вдохновение всегда будет петь.
Вдохновение никогда не будет объяснять.
Х. Джубран
ЖЕНЩИНЫ
Женщины, женщины, чье вы созданье?
Чья благозвучность и чье изваянье?
Кто сотворил вас на пике призванья?
Не вы ль амазонки в пылу состязанья?
Божественный праздник в трудах созиданья
и подвиг Адама, любовь и страданье.
И счастье быть вместе, разлук наказанье,
и высшая радость в минуты свиданья!
Женская сущность, как мир, безымянна,
как воздух легка и как ветер пространна.
Как песня весенняя, и состраданье,
и жизни начало, ее окончание.
Любая страсть толкает на ошибки,
но на самые глупые толкает любовь.
Ф. Ларошфуко
ЗВОНОК
Не звони мне, не звони!
Я сижу. Я в каземате,
я болею, я в палате,
влез по горло в теплый кратер,
и уплыл со мною катер.
Не звони мне, не звони!
Я тебе не позвоню.
Мне сегодня одиноко.
От меня ты так далеко,
до неведомого срока
и сердечного порока.
Я тебе не позвоню.
Телефон мой не звонит.
Потому что бесполезно.
Одиночества болезнью
в пустоту пропетой песней
накануне наших пенсий.
Телефон мой не звонит.
Телефон, увы, молчит.
Остывает кружка чая.
Друг по другу мы скучаем,
но когда звонить, не знаем,
потому что нас ругают.
Телефон, увы, молчит.
Разрывается душа!
Снова ищем приключений,
потому что нет двух мнений,
что не ради развлечений
ищем телефон спасений.
Разрывается душа!
Что же делать нам с тобой?
Тяжелее нет обузы –
рвать семейные союзы,
чтоб любви последней узы
мы открыли, словно шлюзы.
Что же делать нам с тобой?
Позвони мне, позвони!
С нетерпеньем жду сигнала,
сбросим маски карнавала,
буду ждать я у причала,
у дороги, у вокзала.
Позвони мне, позвони!..
Но молчит, увы, звонок.
Молоко на стол пролилось,
лампа надо мной разбилась,
за горою солнце скрылось
и ровнее сердце билось.
И молчит, молчит звонок.
В христианстве брак наполняется глубоким духовным смыслом.
Брак – дело честное и у нас, и у язычников.
И. Златоуст
ЗОЛОТАЯ СВАДЬБА
Приближается день. Приближается дата
нашей свадьбы далекой. Почти юбилей.
Когда мы, молодые, наши кольца когда-то
надевали друг другу, смутясь, поскорей.
Был веселым и пышным клокочущий шафер.
Все он знал. Все умел, поучая других.
Вынимал он костюм из старинного шкафа
и крепил на петлице три цветка полевых.
И торжественно вел. Подняв руки «на пафос»
молодых, и смущенных, и влюбленных юнцов.
Молодого плейбоя и одну из красавиц,
молчаливую радость матерей и отцов...
Пролетели года. И различные даты
покатились за нами, в нашу жизнь, в суету.
Было много друзей. Не хватало зарплаты,
Но стремились постичь мы свою высоту.
Пролетели года. Шаловливые дети
повзрослели. Отправились жить для себя.
И привычки земные на нашей планете
мы меняли, взрослея и друг друга любя.
Пролетели года. Пронеслись юбилеи.
Вот уж новая дата приблизилась к нам,
и октябрьский закат горизонтом алеет –
мы пошлем приглашенья седовласым друзьям.
И быть может, они и семейные дети
сядут с нами за стол, и польется вино,
чтобы новую веху достойно отметить
и запеть, как бывало, тряхнув стариной.
А потом мы с тобою пойдем на работу.
Будет в доме покой. Снова дни полетят,
и закрутятся будни, и в новых заботах
будем жить-поживать для детей и внучат.
Где ваши чары неземные?
Где ваша гордая печаль?
Ах, как меня мне было жаль,
Что вы не мне сказали: милый.
Г.Л.
ЗОЯ
С лица не сходит добрая улыбка,
Хоть тяжкий труд до колик измотал.
Она красива, как золотая рыбка,
Которой никогда я не видал.
Она, наверно, родилась с грозою.
И радугой украшен был восход.
И имя светлое, улыбчивое – Зоя
Вдруг осветило «маленький приход».
Крещенная по православной книге,
Живет на зависть многим. Светятся глаза.
И ноль внимания на склоки и интриги,
Хоть и блеснет порою горькая слеза.
И мир, который кем-то образован
Воздаст и ей заслуженной любви.
А для меня она - богиня Зоя
И жалко, что не мне сказала – позови!
Человек истинно достойный может быть влюблен
как безумец, но не как глупец.
Ф. Ларошфуко
ИЗВАЯНИЕ
Тебя, почти что молодую,
почти что молодой и я,
как в годы юные целуя,
прижав к груди своей, взахлеб,
чтобы никто не видел, сгреб,
и вслух шептал: моя, моя!
Глядел в счастливые глазищи
и в них безропотно тонул.
И ты в объятиях-ручищах
в беспамятстве любовью жгла
и самой девственной была,
держа меня в своем плену.
И так застал нас в изваяньи
старик, прославленный Роден.
И наше это состоянье
красивых обнаженных тел
он лучше всех запечатлел,
увековечив плотью тлен.
Каждый человек обязан своему имени.
Л.Г.
ИМЯ ЛЮБОВЬ
Произношу я имя вновь
И снова в размышлении, -
Случайно ли из тысяч слов
Одно – без изменения.
От слова любо, люб, любовь,
Любава и любимая…
Волнение от этих слов,
Щемящее, необходимое...
Пусть дождь осенний моросит
Молитвой православной.
Живет же имя на Руси:
«Любовь» - такое славное.
От искры – искренность искрою
зажжет восточный небосвод.
Из Восточной поэзии.
* * *
И на исходе жизнь. И тридцать километров…
И что в глазах, в душе? – изменчивые ветры.
Смешное эксклюзивное кино.
В твое или в мое окно…
Меж нами нить, невидимая нить.
Она, то приближает нас, то отпускает.
Ты, как родник, к которому припасть… испить
И от которого душа кипит и отдыха не знает.
Твой тихий смех, насмешливый призывный взгляд
Моя душа по-своему воспринимает.
Я нашим встречам несказанно был рад
И ты, конечно же, я это знаю.
И вот прорезался твой голос в СМС.
И сразу нить меж нами задрожала.
Ты лучше позвони, мне надо позарез,
Чтоб ты услышала меня и ближе… ближе стала.
Истинная любовь рождается только в сердце,
пережившем заботы о судьбе другого человека.
В. Сухомлинский
КАК ЛЮБЛЮ Я!
Я будто брежу. Взгляд ловлю,
и пальцы тонкие, и губы...
И грудь высокая упруга,
под стать вулканному огню.
Я пальцы, ноготки целую,
и губы, плечи, грудь, глаза...
И все, что я могу сказать –
признаться – обожаю всю я!
Всю, всю до кончиков волос,
до шепота от восхищенья,
до сути наших отношений,
до смеха нашего и слез.
Как странен тихий голос твой,
Звуча во мне виолончельно,
ты независимой, ничейной
плывешь, как бриг, по мостовой.
В тебе особые законы.
Вокруг горит, сияет мгла.
Как ангел ты и как Мадонна
из доброты, любви, тепла.
И я смотрю, тобой любуясь.
Душа тревожна. И болит.
И дышит в спазмах, и горит,
мятущаяся. Как люблю я!
Любовь – самое интимное и неприкосновенное чувство.
Берегите тайны любви.
В. Сухомлинский
КОГДА В ОТВЕТ ЛЮБВИ...
Когда в ответ любви – твоя рука
в моей руке безропотно утонет,
как тонут в синем небе облака,
то я весь мир вмещу в своей ладони...
Природа не придумала красивей вас.
Ах, женщины, божественные павы,
у вас душа легка, как «Венский вальс»,
и вас всегда волнуют шалости-забавы.
Незыблемое все смакуя и круша,
решительно улыбчивые лица,
свободомыслием и хитростью дыша,
в одном лице вы ангел с дьяволицей.
Пусть мимолетна страсть и радость на двоих,
но без любви сближений не бывает.
И воздается каждому из них,
и каждый что-то новое узнает.
Пусть вынуждают втайне жить любви,
а в обществе глумятся лицемеры,
чтоб отказались от божественного вы,
они готовы на решительные «меры».
Но песня, словно яблочко в зубах,
и мы идем по жизни упоенно,
и за собой ведет нас тайная судьба,
что где-то дремлет в сердце затаенно.
Когда в ответ любви – твоя рука
в моей руке безропотно утонет,
как тонут в синем небе облака,
то я весь мир вмещу в своей ладони...
Какова душа, такова и поэзия.
Р.Кено
* * *
Какая женщина в саду блуждала меж деревьев!..
На счастье чьё, на чью беду? На чьё сомненье и доверье?
Свежа, роскошна. Вся в мечтах. И в длинном белом платье.
Два колокольчика в руках и обруч на запястье.
Как пава, плавна и нежна, горя в лучах и прячась в тенях,
Она кому-то так нужна – живая Галатея.
Мелькнуло платье, как дымок. И из чужой беседки
Я этим садом занемог, за чаем у соседки.
Был уязвлён и поражён. Во мне кружились строки
Каких-то пушкинских времён и Александра Блока.
Потом летел куда-то в ночь сквозь щель сарая в сеновале,
Чтоб унести и превозмочь восторги и печали.
В моей душе жила весна неведомого Знака.
Был юн тогда и как она, мечтал, кружил и плакал.
Нами управляют обстоятельства.
Е.Весник
* * *
Как облако не может быть без неба,
Так ты – не можешь без меня.
Как жизнь немыслима без хлеба,
Так я немыслим без тебя.
Как день и ночь, весна и осень.
Различны мы и наша суть.
У Бога мы с тобою просим
Объединить земной наш путь.
Но слышит нас не тот, кто нужен.
Над нами рок и чья-то тень.
И нам назло сегодня вьюжит
Поземкой Валентинов день.
Мимо проходят люди,
Которых пока не знаем,
Быть может мы их полюбим,
Полюбимся им и сами...
Л.Г.
* * *
Как отнестись к моим словам
И сами вы не знаете.
Я б напросился в гости к вам…
И вы не приглашаете.
Сквозь мысли, что живут тайком
И спрятавшись за «сказки»,
Побаловать меня чайком,
А вас вином Кавказским.
Возникшие меж строк и слов
Красивыми стихами
Вдруг зарождается любовь
Нежданная меж нами.
Разве не успех, разглядеть женщину.
Э. Золя
* * *
Какими словами ее умилить?
Какими делами ее удивить?
Найдется ль такой, кто ее обуздает?
Ее, побежденную, вволю познает?
Едва ли найдется такой молодец –
Любовник удачливый дамских сердец,
Который бы смог ее сердце разбить,
Ее безраздельно себе покорить.
Однако, друзья расскажу вам секрет:
Подруги милее и преданней нет.
Душа нараспашку, характер колюч
И в сердце моем от замка ее ключ.
Человеческая ревность подобна извержению Везувия
или долгому взгляду со слезами на глазах.
Из итальянской прозы
КРАТЕР
Во мне бурлящий кратер из сопки Ключевской.
В нем сотни киловаттов, заряженных водой,
в нем недра минералов и дышащий огонь
земного тяготенья ревнивый белый конь.
В нем жизненные силы живучи. Где предел?
Когда в бурлящем чреве мильоны ждущих дел.
В нем нервы на пределе, и некогда вздохнуть.
В нем пытка или счастье – чтобы пройти свой путь?!
Чудеса там, где в них верят, и чем больше верят, тем чаще они случаются.
Д. Дидро
К РОЖДЕНИЮ БОГОРОДИЦЫ
Вот и осень. Равноденствие
в равновесии стихий...
Заливалась дева песнею
на библейские стихи.
В небо ночь открыла ставни,
за луною звезды мчат.
Хороводы кружат плавно
чудо-песенных девчат.
И гадают там на травах,
и заваривают чай
в чашах с лунною оправой.
И трещит во тьме свеча.
Богородица с младенцем
смотрит наземь с высоты.
Его крохотное тельце
в крыльях ангелов святых.
На ее лице смиренье
и на сыне скорбный взгляд.
И сентябрь ее рождения
превратился в вещий сад.
В том саду деревья-феи
в дымке осени кружат,
ветви фруктами усеяны,
изливая аромат.
И к рожденью Богородицы
ставлю я на Зодиак,
хоть, увы, никак не сходится
нам с тобой счастливый знак.
В том саду промчалось зайчиком
наше счастье на двоих...
Ты в окно грозишь мне пальчиком,
я пишу тебе мой стих.
Любовь – над бурей поднятый маяк.
Не меркнущий во мраке и тумане.
Любовь – звезда, которою моряк
Определяет место в океане.
В. Шекспир
ЛИРИЧЕСКОЕ
Ладонь прозрачна, как беспечность,
как хрупкость в небе нежной птицы.
И взгляд задумчивый, как вечность,
исходит из глубин традиций.
А небо в белых облаках клубится,
зовет к себе в седую млечность,
и взявшись за руки, влюбившись
умчимся мы, как в бесконечность.
И оторвемся от земли мы
в один из дней осенних ливней
или весенних дней шумливых,
друг в друга глядя молчаливо.
Как две звезды, объединившись,
на фоне золотой зарницы.
Не вниз, а в небо устремившись,
как будто сказочные птицы.
Люблю твой взгляд, и голос тихий,
и нежность теплую ладоней.
Мне без тебя темно и лихо,
тебя во сне я даже помню.
Любовь – вот суть всякой нравственности.
П. Шелли
ЛУНА
Смотрит на нас сквозь окна
из-за туч луна.
На нас двоих, одиноких,
а меж нами – стена.
За домом жизнь, как смешенье красок.
За луною небо. За стеною ты.
И кажется – рождались напрасно
прекрасные наши мечты.
Стены тверды и упрямы,
упираются в потолок.
А кто-то молится в храме
за нас. А нам невдомек.
Давай-ка вырвемся в поле.
Шлейф сказочный – по пятам.
Я хочу быть с тобой в доле,
чтобы вместе предстать там.
Соединясь, как капли
из черных туч, где луна
превращает ударом сабли
черный ливень в поток вина.
И мы поднимем бокалы,
прижавшись лицом к стене,
довольствуясь самым малым –
друг другом – извне!
И станет стена прозрачной,
а может быть, рухнет к ногам.
И может быть, так удачно,
что улыбнется нам.
Переступить завалы
разрушенного бытия,
чтобы луна сияла,
а под нею и ты, и я.
Стоим, и счастливей нету.
Утро горит вдали.
Упала «орлом» монета,
как луна на росу земли.
Чтобы любить друг друга, нужно бороться с собой.
Ф. Достоевский
ЛЮБОВЬ
Мне кто-то сказал, что любовь – это горе,
если с ней не провел свои бурные дни.
Маяковский сказал, что любовь – это море
и солнце. И если вы в лодке любовной одни.
Любовь – это тайна и песня простора.
И шторм, и гроза, и осенняя зыбь.
Любовь – это ревность, протесты, укоры,
любовь – очищение после грозы.
Любовь – сверхтерпенье и память в разлуке,
и жертвенность без унижений и мольб.
Любовь – это самые теплые руки,
любовь – когда сладкой становится боль.
Любовь – это светлые мысли во взгляде,
стремленье найти свой совместный уют.
Любовь – понимание – больше не надо.
И чистыми души они берегут.
Любовь ни на что променять невозможно,
и может лишь смерть разлучить навсегда.
Людская любовь – достояние Божье,
и нас навещает она иногда.
От любви к женщине родилось все прекрасное на земле.
А. Горький
ЛЮБОВЬ
И ПРИРОДА
Чтоб вожделенной быть мечтой мужчины,
всегда желанной и всегда святой,
чтоб скрылись от стыда морщины,
омойся благовонною водой.
Прими в себя здоровый дух Природы,
собрание снегов, лесов, полей,
и будь красивее в любую непогоду,
и счастьем бесконечным для мужей.
Будь той или такой, каких желают.
Лелеют, восторгаясь, горячась.
Будь той, которую они не знают...
Так каждый год. Так каждый день. Так каждый час...
Любой судьбе любовь дает отпор.
Стендаль
МАЛО.
Ты за компьютером сидишь,
Над текстом морокуешь
И на меня ты не глядишь,
Свою статью смакуешь.
И я смотрю, как ты молчишь,
В компьютере застряла.
Ах, как такой тебя мне мало!
Я ж вот он, милая, услышь!
Если тебе нравится то, что нравится мне,
нам будет невозможно расстаться.
Кадр из телефильма
МНЕ НРАВИТСЯ
Мне нравится дарить весенние цветы,
Идти к тебе навстречу нараспашку
И чувствовать себя мужчиною крутым,
Связав узлом на поясе рубашку.
Мне нравится твоих ресниц шальной полёт,
Глаза твои и вздыбленные брови…
И снова я, как тот лохматый кот.
Готов подраться за тебя до крови!
Мне нравится всегда, когда с тобой вдвоём
Мы долго бродим берегом у моря,
Прибою вторя, вместе мы поём,
Как будто птицам белоснежным вторя…
И счастлив я опять, когда с твоей судьбой
Моя судьба сливается, не споря,
Когда дурман её владеет мной
И вновь во мне волной бушует море…
Мне нравится, когда в стальном извиве ты
В меня впиваясь, сладострастно стонешь
И с чувством кротким женской наготы
В моих объятьях без остатка тонешь.
Не могу я коротко писать,
чтоб вместилось все в одно дыханье,
дать всю суть свою тебе понять,
неуемность сердца в ожиданье.
Г. Л.
МОСКВА – АНАПА
Надо мною дождь закрапал,
ты – в приморской синеве.
Я в Москве, а ты в Анапе,
ты в Анапе – я в Москве.
Между нами даль пространства,
между нами города,
разлучил воздушный транспорт
нас как будто навсегда.
Будто птица, сердце в клетке,
дверь открыть – и упорхнет,
и усталое на ветке
над тобою запоет.
Но на пляже безмятежно
станешь слушать птицу ты,
и о ней взгрустнется нежно
в окруженьи красоты.
И с улыбкой даль морскую
ты окинешь свысока,
ошибиться не рискуя,
нарисуешь рыбака.
Будет неводом он править
под истошных чаек крик,
будет песню он картавить,
нарисованный старик.
Но невольно повинуясь
женской ласке, карандаш
нарисует, не волнуясь,
на меня веселый шарж.
Ноги в лодке, невод в море,
куртка рвется на ветру,
и бутыль пустая с горя
погружается ко дну.
Нос картошкой, волос дыбом,
и улыбка, как на грех,
почему-то скрыта дымом,
вызывая грустный смех.
А глаза, глаза какие!
Два штриха – и образ мой
ожил вдруг в морской стихии
архитектора рукой.
А потом, рисунок спрятав,
ты посмотришь на закат
и от зарева заката
повернешь ко мне назад.
С Черноморья, из Анапы,
бросишь все, умчишь домой,
чтобы попросту удрапать,
чтобы встретиться со мной.
И в твою грудную клетку,
где уже давно штормит,
мое сердце птичкой с ветки
в шторм тревожный улетит.
И опять весна и лето,
снова осень и зима
свяжут зодчего с поэтом
и совсем сведут с ума.
Сквозь суды и пересуды,
сквозь пургу, и дождь, и зной
будем бредить мы друг другом,
будешь ты всегда со мной.
Рисовать карикатуры
в нежном облике любви,
не менять своей натуры
и пристрастия мои.
Подморозит, подрумянит,
укрепится жесткий наст,
и свои огни направит
площадь Красная на нас.
Где условимся мы встретить
бой часов в который раз,
отмечая в ярком свете
свет счастливых наших глаз.
Надо мной осенний запах,
бродят птицы по траве.
Я в Москве, а ты в Анапе.
Ты в Анапе – я в Москве.
Любовь всесильна: нет на земле ни горя – выше кары ее,
ни счастья – выше наслаждения служить ей.
В. Шекспир
* * *
Нам казалось, что утро давно рассвело
И его описать невозможно словами.
На столе календарь. Роковое число,
Роковая любовь между нами.
Всем казалось – для нас расцветают сады
И о вечном поют соловьи между нами.
И никто не нарушит мечты-красоты,
И никто не погасит любви нашей пламень.
По осенней распутице плыл грузовик
И навстречу по тропочке шла ты счастливой,
И негаданный трактор, вихляя возник…
И закончилось счастье на вскрике любимой.
Нам казалось, что утро совсем рассвело
И его описать невозможно словами,
Но молчал соловей. Он как вечность меж нами.
И наш сад накануне зимы занесло.
Счастье с женщиной возможно лишь при условии
полной искренности духовного общения.
М. Горький
НЕДОПИСАННАЯ ПЬЕСА
Нервной спичкой вспыхнул наш роман,
и костер в дрожащем полусвете
был похож на праздник и обман,
порожденный тайною в поэте.
Но горит костер, и едкий дым
ест глаза и к звездам улетает.
В зябком мире светит молодым
и преклонных будто согревает.
И в морозной белой тишине
треск его разносится по лесу,
и навстречу движется луне
судеб недописанная пьеса.
Мужчина и женщина – это две ноты,
без которых струны человеческой души
не дают правильного и полного аккорда.
Д. Мадзини
НЕИЗБЕЖНОСТЬ
Все стало так, как неизбежность.
Два существа из бытия,
мы были вместе, но отвержен,
и стал свободным в мире я.
Сквозь смех гомерика, сквозь спазмы
и приступы крутых начал,
где лед и пламень, боль сарказма
ушли в небытие. Свеча
унылая во мне застыла,
мерцая светом серых глаз.
И все нутро мое спалила
она, дрожащая, смеясь.
Рука в руке. В лесу и в поле
мы вместе шли, ища предел.
Стихия наша – все раздолье.
Невпроворот любви. И дел.
Но что-то рухнуло, и где-то
в непроворотах тот предел
мне дал понять, что песня спета.
Судьбу мою не пожалел.
Как в клеть попался в неизбежность
И держат надо мной свечу.
В насмешку с неба смотрит нежность.
Я так любить тебя хочу!
Не изменяй, твердишь ты мне, любя..
В. Федоров
НЕ ИЗМЕНЯЙ…
* * *
Не изменяй, твержу я, дорогая!
Ты отвечаешь голосом мечты:
- Но, милый, как же ты узнаешь,
Что нет на свете лучшего, чем ты?
* * *
Не изменяй, твержу тебе я вслед
И ты в ответ мне хитро улыбаясь:
- Тебя интересует мой ответ?
Скажу тебе, что нет, но почему-то каюсь.
* * *
«Не изменяй» - на ушко шепчешь мне.
- Да как же я могу, моя родная!
Вернее нет мужчин в моей стране.
По крайней мере я таких не знаю.
* * *
Не изменяй без надобной причины
И избегай улыбки роковой.
Ты к женщине? А я пойду к мужчине.
Мне скучно в этой жизни быть одной.
* * *
Ах как прекрасны женщины на свете!
И ты играешь с ними и шалишь.
Но лишь тебе несу цветы я эти,
А ты: «Не изменяй, все время мне твердишь».
Любовь – это жизнь.
В ней всегда присутствуют смех, слезы, радость и печаль.
Как трудно ее понимать, и счастлив тот,
кто к этому приблизится.
З. Фрейд
НЕ ПЛАЧЬ
Опять я слезы вызвал из души твоей,
и взмокли щеки от тумана глаз.
Они глубин морских темней и солоней,
и горше самых горьких фраз.
Ты лучше улыбнись, и солнышко взойдет,
а мне бы раствориться, как соль, в твоих слезах
и высохнуть. Но кто тогда поймет –
ведь высохшей и соли нечего сказать.
А я с улыбкой строгой или скупым – в словах
и с виноватым взглядом приближусь, обойму.
И на двоих разделим твой нелепый страх,
и все твои обиды уйдут опять во тьму.
Я высушу губами туманы глаз твоих,
дыханием согрею печальный вздох любви.
И сочиню лишь для тебя мой самый нежный стих,
и будут распевать его в дубравах соловьи.
Надеялась трава, что будет ей хорошо, когда она вырастет, но поникла позднее под тяжестью своей.
Аль-Фарадзак
НЕПОВТОРИМЫ
1.
От любви до ненависти шаг,
как от преданности до измены.
Тот бывший друг, что предстоящий враг –
был, есть и будет лицемерен.
Ты оглядись и будешь защищен.
И, если можешь, не снимай забрала.
Иначе, может быть, ты будешь обречен
все начинать сначала.
2.
Если ты сумеешь разгадать
в женщине подспудные порывы,
и, испытав в любви ее впервые,
ты должен об изменах тоже знать.
Чтобы тебя обескуражив, парадокс
любви ее ничем не опечалил...
Или верни обратно ей платок,
что был тебе подарен изначально.
3.
Отчего стал безразличным этот взгляд
и слова язвительны непроходяще?
Ты посмотри, как жалок листопад,
скукожившись пред ветром предстоящим.
И стоит ли друг друга желчью жечь?
Как много лет мы прожили совместно!
И вот в пути, как на последнем рубеже,
стоим мы над бездонной и неизвестной бездной.
4.
Так будем же терпимы
к соблазнам и к беде,
к стремительно летящей к нам звезде
и как она – неповторимы!
И может быть в разгаре ночи
Перевернется мир
Все наносное этих строчек
Останемся лишь мы.
Забудь покой, кто вздумал править женщиной.
Женщина любит или ненавидит: третьего не дано.
Публий
НЕПОНЯТНЫЙ РАЗРЫВ
А ты ушла. Наверное, совсем ушла.
Обиделась. Холодной и усталой.
Понять меня такого не смогла.
Понять любимого – такую малость.
Каприз? Невыносимость чувств?
Гордыня и разочарованье?
Тук-тук! Я ведь к тебе стучусь!
Надеясь, что услышишь упованье.
Тук-тук! Ты повернись ко мне.
Открой глаза. Пойми мою усталость.
Я чувствую, как холод по спине
идет... И рядом только ты осталась.
Так почему же ты совсем ушла?
Не оставляя никакой надежды.
И почему же ты не поняла,
что я, чудак, люблю тебя как прежде?..
Одного вдохновения для поэта недостаточно –
требуется вдохновение развитого ума.
Ф. Шиллер
НИЧТО НЕ ВЕЧНО
Ничто не вечно под луной,
и молча мы стоим под нею.
Твоя любовь и трепет мой
все призрачнее и бледнее.
Угасли чары. Мир поблек.
Стоим друг к другу мы спиною.
Мы думали – любовь навек...
Ничто не ново под луною.
Никогда не беспокой другого тем,
что ты можешь сделать сам.
Л. Толстой
НОВОГОДНЕЕ
Я знаю, ты напьешься.
И я, наверное, напьюсь.
И без меня ты обойдешься.
И я, наверно, обойдусь...
Потом уйдешь. И кто-то рядом
с тобой, болтая чепуху,
идет и пожирает взглядом
тебя, лаская на ходу.
Тебя сжимают чьи-то руки,
целует кто-то в губы, в нос.
И слышу я дыханья звуки
и из мобильника вопрос,
что тот ли я, кто нужен, нежен,
на все, как джентльмен, готов,
и романтичен, и безбрежен,
весь из подарков и цветов?..
В моей груди твой голос слышен,
заполнив весь ее предел,
и ветер грудь мою колышет,
из горла хрипом засвистел.
А позже в пьяную подушку
всю ночь рыдая напролет,
я клял вчерашнюю пирушку,
и твой каприз, и мой уход.
Я ненавижу и лелею.
И поглощая, и даря...
Ты вся во мне от яда Змея,
во мне рождаясь и горя.
А завтра, встретившись случайно,
ты скажешь просто мне: «Привет».
И улыбнешься мне печально,
словно зажжешь зеленый свет.
Любовь – дар не мира сего, ибо это имя самого Бога. Поэтому она неизреченна.
Святой Иоанн Лествичник
НОЧНОЙ КОСТЕР
К любви всегда приходят, как к костру
в ночной тиши обрадованный путник,
чтоб далее идти, согревшись, поутру,
а рядом с ним в него влюбленный спутник.
Природа всегда стремится к самосохранению.
Цицерон
НОЧНОЙ РОМАНС
Цветы ночные утром спят
на подоконнике и в вазе.
Вчера их сняли с теплых гряд
и в воду сунули все сразу.
А к вечеру придут друзья,
и здесь, на кухне, вспыхнут грозы
всю ночь про лунные поля,
про их поэзию и прозу.
Они и те, которых я
не знаю, как назвать, по сути
цветы ночного бытия,
как вспышки в праздничном салюте.
Из жизни пахот или клумб,
расцветших среди звезд с луною,
сорвав, снесли их в сельский клуб,
смешали с праздничной толпою.
И там, где дым, где шум и раж,
и там, где кухонные встречи,
они как радуга-мираж
нас вдохновляют каждый вечер.
Их жизнь ночная на виду –
среди людей, в любви и спорах,
а утром, вялые, в пруду
или под сумрачным забором.
Любовь – это прихотливые узоры воображения,
вышиваемые на холстине Природы.
Вольтер
ОБРАЗ
Ты осчастливь меня! Дай встретиться с тобой!
С твоею грацией в роскошном летнем платье,
с дыханьем темноты и с теплой наготой,
с постелью из травы, с купавною кроватью.
Ты осчастливь меня! В мерцании ночи,
когда сближаются духовно и телесно,
когда от всех свободны мы, ничьи
и никому, дай Бог, неинтересны.
Когда всю суть свою, все существо двоих
объединив, единой плотью ощущая,
мы смотрим в мир, который вдруг затих,
и нам он все, что сущее, прощает.
И, может быть, лишь в этом наша высь,
которой нет желанней и нежнее.
Ты осчастливь меня! Мой образ, появись,
как то, чего на свете нет важнее.
Любовь – единственное чувство,
в котором все истинно и все лживо;
скажи о ней любую нелепость – и она окажется правдой.
Н. Шамфор
О ЛЮБВИ
Мои стихи не стоят той любви,
о чем в повествованье говорится.
Косноязычны строфы, где слова мои
не в силах с красотой ее сравниться...
Как сладок сон и как мягка постель
и воздух, что к закрытым окнам жмется,
а во дворе гудит косматая метель,
Меня не зная, надо мной смеется.
Любовь прекрасна в шуме городском,
не менее прекрасна в тихом захолустье...
А повесть говорила нам о том,
что нам нельзя любить ее без грусти.
Любовь, как призрак, праздник и покой.
Поток невероятных устремлений,
она бурлит несущейся рекой
с неиссякаемостью впечатлений.
Ей посвящаются и звезды, и тома,
она беспечно судьбами играет,
и, вдохновляя, сводит нас с ума,
и что ей делать, и сама не знает.
Бокал поднимем, улыбнемся ей
и праздничной дороги пожелаем.
И с горечью мы вспомним о своей,
поскольку мы такой любви не знаем.
В ревности больше себялюбия, чем в любви.
Ф. Ларошфуко
О РЕВНОСТИ
Мы в ревности порой чудовищней драконов.
Она рождается в любви и в состоянье душ.
Любовь одна – жива, другая – вне закона.
Ревнуют все – жена, любовники и муж.
Ревнуют все в мучительном сомненье.
Лишь верная любовь поставит свой вердикт,
и растворится ревность в моем стихотворенье,
останется в душе, как древности реликт.
Все, что случается впервые – обдумано природой.
Л.Г.
ПЕРВОБЫТНАЯ ЛЮБОВЬ
Зачем косматое им прятать тело?!
Пусть разжигает страсть,
Что ими овладела!
Что вызывающе и смело,
В объятья грубо и умело
Догнав в погоне и, урча
И озираясь, и рыча,
Без объяснения причин
Всей грубой похотью мужчин,
Призвав природы древней власть,
К себе прижала и согрела…
Он целовал, она немела.
Он гладил, а она ревела.
Рождалась жизнь. Природа пела!
Лучше не начинать,
чем останавливаться на полпути.
Сенека
ПЕРВЫЙ СЕК
Глаза в глаза и тело к телу.
Дыхание к дыханью, тепло к теплу.
В слиянии едином, в движеньи онемелом
двуполым существом он пригласил к столу.
Беспечен и приветлив гостеприимный дом.
Щебечут птицы, развлекая Змея.
Адам и Ева, будучи еще ребром,
живут, друг друга во плоти имея.
Самая великая вещь на свете –принадлежать себе.
М. Монтень
ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ
Одеждой христианской скрыто тело,
и карие глаза внимательны. Из-под бровей
лицо, покрытое усталостью последних дней,
улыбкой бледной уголками губ алело.
И чувство непонятное довлело
в желании, быть может, стать желанной,
ведь ты смотрела, улыбаясь, странно,
и отчего вся суть моя теплела.
И отчего душа отчаянная пела,
забыв, самовлюбленная душа,
спросить внимательно и ровно, не спеша,
о том, что и ко мне, наверное, есть дело
Я на нее глядел, и тело пело.
Черный хитон хотел я тихо снять,
чтоб дать возможность деве засиять
румянцем розовым на фоне белом.
И я коснулся плеч ее несмело,
помог ей снять его, не пряча глаз,
где свет и тени окружали нас.
Я чувствовал пружинистое тело.
И жажду страсти утолить хотел я,
призыв природы рвал и бушевал,
и обжигал меня все новый шквал
ее движений беспредела.
И на дивана краешек присела,
как будто видя шторм в моей груди,
и зная то, что ожидало впереди,
взяла гитару и легко запела.
Промчались дни. Нещадно солнце грело,
и две души, не ведая тех дней,
не выходя из келии своей,
безгрешно спали на диване белом.
Современные женщины понимают всё, кроме своих мужей.
О.Уальд
ПЕСНЬ
Я состою из песен о любви,
Хоть мне давно не восемнадцать.
Они пульсируют в крови,
Чтоб жить, любить, смеяться.
Но среди них упрямая печаль
Нет-нет – по телу разольется,
Где тихий омут, пастораль,
Дымок над зимним лесом вьется.
То вдруг душевный непокой
И жажда к плоти, жажда к чуду,
Как будто демон несмешной
В тебя вселяет песни блуда.
И страсть от ангельской любви
До плотских чувств и вожделений
Живет во мне…И в визави..
Живет душою поколений.
Во мне живет, как и в иных.
И будет жить, пока живется,
Ведь песнь живая – для живых,
Лишь для живых она поется.
Нам песня жить и любить помогает…
ПЕСНЯ
Друг к другу медленно, несмело –
Непостижимое чутье –
Влекло, заманивало, грело
Меня и юную – ее.
Весна вздымала грудь и пела
В душе у каждого из нас
И что-то в ней невольно зрело
И пряталось в усмешке глаз.
Прошли года, рябина рдела,
Светились радостью глаза.
Любовь лишь только молодела,
Сияла радугой гроза.
И вот уж 70! Ужели?
Все тот же блеск в глазах любви.
Хоть соловьи другие пели
И нет, увы, огня в крови.
Чем больше не видишься, тем больше любишь.
Кто-то, не помню.
ПЕСНЯ СУПРУГЕ
Я к тебе спешу, подруга.
С нетерпением ты ждешь.
Жизнь моя. Моя супруга,
Душу мне от счастья рвешь.
Разделю судьбу и ложе
И о чувствах расскажу.
Мы с тобою так похожи,
Как канавка на межу.
Я с тобою в любованье
Волшебством заворожен.
Я тобой одним дыханьем
Изнемог и опьянен.
В предвкушении тоскую
И гадаю на часах,
Как седой глухарь токую
В берендеевых лесах.
Ты как солнце, улыбнешься,
Выйдешь сказкой из пруда,
Сердцем трепетным забьешься,
Загоришься, как звезда.
Море бурное гулливо.
Я спешу. Я тороплюсь.
Жди меня нетерпеливо,
Я к тебе, родная, мчусь.
Без плохих слов не услышишь и хороших.
Казахская пословица
ПИСЬМОИЗ БОЛЬНИЦЫ
Отдохни от меня, отдохни
Может, станет полегче душе.
Я какой уж ни есть – извини.
И меня не исправить уже.
Перестань мне звонить, перестань,
Может быть успокоишь свой дом.
Телефонная ранняя рань
Создает неприятности в нем.
Не кори ты меня, не кори,
Что сошла ты с ума от меня.
Все, что в памяти было сотри. -
Пусть накроет ее полынья.
Да и я, не поверишь, устал.
Не хватает чего-то душе.
Может, точно я немощным стал
На каком-то крутом вираже.
Я с любовью гляжу на тебя.
То молчу, то ворчу невпопад.
Да и ты что-то «мелешь», любя.
Ощущая меня наугад.
Наши души сплелись, как тела.
Будто мы в оболочке одной.
Не такого меня ты ждала,
Я тебя не такою – женой.
Как на выданье день уходил,
Приближалась вечерняя мгла.
Я кораблик тебе смастерил,
Чтоб на волю уплыть ты могла.
Только мы друг без друга - никак,
Наши души в разлуке болят.
Это с неба назначенный Знак
Бросил в нас незадачливый взгляд.
В любви, как и в природе,
весна чувствительнее всего.
Л.Г.
* * *
Почему поэтам в эту ночь не спится ?
Ожидается предпраздничный уют?
Весна-красна упорно в дом стучится
И вторя ей, часы набатом бьют!.
Как долго ждали в этот год весны,
Которая, нам дарит вдохновенье.
Когда мужчины нежности полны
И чувственных порывов – устремлений…
И ворвалась она, дыханья не тая,
Весна в наш дом! И тот преобразился.
Рифмованной вдруг стала речь моя –
К тебе, наверно, праздник возвратился.
Одиночество располагает к раздумьям.
Л.Г.
ПОВЕСТЬ
О ЛЮБВИ В «ТАНКАХ»
Как в ложе одиноком
Спать без тебя мне?
Когда ночные птицы
Кричат истошно
И утро будет мрачным.
Я прославляю утро!
Иду с любовью
Тебя веселой встретить.
Твою улыбку.
Запомнить сердцем. И жить.
От солнца щурюсь.
Ты им дохнула в небо.
Оно смеется,
Из неба исторгая.
Всю мрачность черной тучи.
Как пчелы в улье, жужжат,
Снуют и любят, жаля
Кормильцев. И дарят
Янтарным медом,
Чтоб жизнь казалась сладкой.
Я собираюсь домой
К тебе, любимой,
Чтоб отдохнуть на ложе
От труда в любви
И вместе с тобой уснуть.
Любовь – это праздник души, надежда,
даже если приходится мучиться, тосковать...
Это высшее достижение человеческой сути.
Из размышлений
ПОЗОВИ!
Как хочу излечиться от тяжкой болезни
и уехать однажды в другую страну.
Я себя ощущаю, увы, бесполезным,
и боюсь, что куда-нибудь я заверну.
Ты, наверно, права, усмехаясь в лицо мне.
Я свое безрассудство давно схоронил.
Ты ж горишь! Для такой в этом мире огромном
я герой не из тех, кто и дорог, и мил.
Я с тобой терпелив, ты со мной терпелива...
Разве это любовь? От себя не уйдешь.
Я в глазах твоих вижу осенний, тоскливый,
что когда-то весенним и бурным был, дождь.
Я тогда заболел, простудился тобою.
Ты смотрела в меня, улыбаясь, дрожа.
И в глазах твоих серых горела звездою
та любовь, что звала, увлекая, кружа.
Жить и дня не могу без тебя в этом мире,
и усмешка твоя – к непогоде, в слезах.
Я хожу неприкаянным в мрачной квартире,
и свербят изнутри то надежда, то страх.
Не смотри, упрекая меня, исподлобья.
Лучше вспомни Рождественский праздник любви.
Как летали вокруг наши снежные хлопья.
А ты просто, как прежде, меня позови!
Человеческая память воскрешает все подробности первой любви, как невозвратимое счастье.
Л.Г.
ПОДАРОК
Во тьме мерцают свечи
И в искрах ель благоухает.
Целую руки, губы, плечи.
Живу тобой одним дыханьем.
Лежит пред нами том да Винчи –
Ушедший век прекрасных мыслей.
Ведь гений пращура и нынче
Из тайн, из образов, из чисел.
Несу подарок, словно чашу,
Как этот том из тьмы столетий,
Ведь в нем стихи о тайнах наших
Из возгласов и междометий.
Хоть знаю я, что мой подарок
Небрежно бросишь ты на полку.
Потом возьмешь свечи огарок
И прикрепишь к вершине елки.
И разукрашенные окна
За складками прозрачной тюли
Сплетаются в ее волокнах. И
Задернешь шторы, прислонишься к печке,
Прислушиваясь к треску поленницы.
И погадаешь зернышками гречки
На ту погоду. Что летит зарницей.
А после снимешь с полки том да Винчи
И пролистаешь медленно страницы
И вспомнишь наши встречи. По девичьи
Глаза прикроют рыжие ресницы.
Так было сорок лет назад. И память
Владивосток послевоенный воскрешает.
И Мону Лизу со стихами, срисованную на пять
Как тайну Винчи, что любовью первой украшает.
Быть загадочностью – мечта любой женщины.
А. Чехов
ПОЛУ-ВЗГЛЯД
Полу-взгляд, полу-вздох, полу-смех...
И не видно души. Ни кусочка.
Но охапками сыплются строчки,
чтоб дорогой хватило на всех.
Может, всем и достанется. Мне же –
Полу-взгляд, полу-вздох, полу-смех...
А мои остановки – все реже,
да и то, как нежданный успех.
Но однажды от сна я проснулся,
где я в чем-то почувствовал грех,
и ему невпопад улыбнулся...
в полу-взгляд, в полу-вздох, в полу-смех.
Влюбленному в зрелом или преклонном возрасте часто кажется, что он
в юности уже встречал свою любовь.
Из беседы на ТВ
* * *
Порой мне страшно подумать:
я повстречал тебя в прошлом веке.
Снежный ветер поземкой дует,
приморозив небо и реку...
Ты худенькая, со вздернутым носом,
на остановке трамвая с огромным тубусом
стоишь одиноко живым вопросом:
может, лучше доехать автобусом?
А я, незаметный, будто вышел из-за поворота.
Не растворился, а как бы наоборот.
Я возродился и стал пред тобою вполоборота,
и ветер с поземкой направил в другой оборот.
И к теплой улыбке твоей не спеша приближаясь,
я согрел бы озябшие пальцы твои,
но глаза, восхищаясь тобой, почему-то тебя раздражали,
и ты шла под фонарь, где особенно ярки огни.
Ты, наверно, до этого не могла изменить впечатленью
от недавних и жарких в подворотне твоей поцелуев,
или, может быть, я – полупризрачное явленье,
вдруг возник в поздний час, подозрительно как-то балуя.
И, наверно, прошел незаметно и мимо
между нами трамвай. Ты вбежала в него.
Но я помню, как снилась ты мне нестерпимо,
растворяясь во сне, мимо дома прошла моего.
Для любви равно необходимы и суровые испытания жизни, и живые воспоминания того,
как она, любовь, начиналась.
А.А. Фадеев
ПОРЫВЫ ПЕРВЫЕ ЛЮБВИ
1.
А я ищу страницы неведомых миров
В обличии синицы из фраз, из рифм, из слов.
Я в тайне вижу небыль из золотых дождей,
Сияющее небо со строем журавлей.
Они летят и скоро покинут горизонт.
За Мраморное море в сезон дождливых зон.
Они летят, курлыча, и знают – будут там,
Их миллионы кличей достанутся мечтам.
И воздух наполняет мою грудную клеть.
Синица улетает на журавлей смотреть.
И снова возвратится в свои леса она.
Там соберутся птицы, когда придёт весна.
2.
И все они расскажут про неземной полёт,
Про солнечные будни среди чужих широт:
Об озорных дельфинах, пингвинах и других,
О танцах тонконогих, крикливых журавлих
Пусть лето пролетает под их весёлый гам,
Но вникни в песни эти и их поймёшь ты сам
Божественный ансамбль своих родных лесов,
Гармонию природы и разных голосов.
В реалии земные опустишься с небес,
И как синица эта ты возвратишься в лес.
И успокоишь душу в невпровороте дел,
И разглядишь внезапно, чего недоглядел.
А гаечка- синичка вдруг сядет на плечо,
И станет снова сердцу светло и горячо.
Она вспорхнёт мгновенно и улетит в мечты,
Которыми так сладко недомогаешь ты.
Привычка в человеке то же, что и природа.
Е. Весник
ПРИВЫЧКА
Привычно многое для нас. Так говорим.
Привычно близкое, что окружает нас
и повторяется немало раз,
и даже то, в чем мир неповторим.
Станок привычно загудит,
малыш привычно в люльке спит.
Мы привыкаем ко всему,
и даже к счастью своему.
Но не привыкнуть никогда,
Когда в тебе горит звезда,
Когда уходят навсегда
И не приходят поезда.
Любовь – сложный механизм отношений не только двоих,
но и обстоятельств, возникающих вокруг них чаще, чем хотелось бы.
А. Макаренко
ПРЕДЕЛ
В неизмеримом и безбрежном
Житейском хламе бытия
Стремился быть с тобою нежным,
Но понял, что ошибся я.
И я готов уйти в пустыню,
на Крайний Север или юг
и усмирить свою гордыню.
Я жизнь свою увидел. Вдруг...
Рука в руке. В лесу и в поле
мы вместе шли, ища предел.
Стихия наша – все раздолье,
как бытие совместных дел.
Но что-то рухнуло, и где-то
был пройден тот рубеж-предел,
где ты не поняла поэта,
а он «кривить» не захотел.
И от помолвки до размолвки
проплыли две луны в любви.
И все подобно кривотолкам,
и сердце, будто без крови.
И в чувствах, мыслях неизбежных,
затмивших грубо наш предел,
мы видим – мир остался прежним,
нам счастья дать он не хотел.
Мои стихи сплетаются с твоими,
Как в любви переплетенные тела.
И твое высвечивая имя,
Одеялом теплым нас скрывает тьма.
Л.Г.
ПРИЗНАНИЕ
Сядь за стол и свежей головою
Напиши прекрасные стихи.
Ведь они в тебе гудят толпою,
Состоящие из маленьких стихий.
Напиши поэму небольшую,
Что давно созрела на двоих.
Ведь она в душе твоей бушует,
Чтобы пел о нас там каждый стих.
Напиши роман в стихах о чувствах,
Миллионах чувствах для двоих.
О природе их своим искусством
О любви небесной для земных.
Собери таких же искушенных.
И природой мудрости сродни,
Поднимись на крыльях окрыленных
И свою волшебность сохрани.
Чтоб достичь предела совершенства,
Посвятив безвестности свой путь,
Будь наполнен счастьем и блаженством
И храни, как око нравственную суть.
И прими любовь, как измеренье счастья.
Посмотри в окошко – липа зацвела.
Там весна и лето - каждые отчасти
Принесли с собою для души тепла.
Нет пользы мудрому в мудрости, если он сам себе не может помочь.
Цицерон
ПРИ СВЕТЕ СВЕЧИ
В свете ночи сидим и молчим.
Жизнь неизменна, проходит мгновенно.
Ночь или день, свет или тень.
Гринвич вращенья – вечность движенья.
Огарок свечи – мигают лучи.
Сидим неподвижно и все, что нам слышно
Пришло и ушло, а потом замело…
И так постоянно, хоть трезвы, хоть пьяны,
Хоть ночью, хоть днем, но все же живем.
А в небе луна, как в поле копна.
Меж полем и небом - были, и небыль.
Жар-птица была и зарей проплыла.
Фантазии наши скакали по пашням.
Морям и лесам, что не верил я сам.
Сидели и пели. И птичие трели
В глаза нам смотрели и души нам грели.
При свете свечи сидим и молчим.
Приехав сюда, мы молчим навсегда…
Минуя нас, судьба вершит дела.
Петроний
ПУТИ И РАСПУТИЦЫ
За пять минут в электропоезде
Проехали три станции метро.
В костюме черном ты. С ажурным поясом…
Заклокотало все мое нутро.
Пересеченье взглядов.. Менее минуты.
И вышли мы в огромный метро-зал.
Ты с удивленьем посмотрела почему-то
В мои (наверно странные) глаза.
Но разошлись пути на разных пересадках…
Вся жизнь прошла в несовпадении дорог,
Вот от чего проходят так не гладко
Пути из ожиданий и тревог.
Но может быть, судьбы не замечая
И двигаясь с клокочущим нутром,
Заслуженное нами, жизнь вручает,
Откладывая счастье на потом.
Нас большинство. Ускорьте пленку жизни
И покажите верные пути…
Лишь на ступени, что ведет на тризну,
Увы, мы познаем, куда теперь идти
Природа подобна женщине, которая,
показывая из-под нарядов то одну часть своего тела,
то другую, подает настойчивым поклонникам
некоторую надежду узнать ее когда-нибудь всю.
Д. Дидро
* * *
Растворился закат над рекою,
и рассвет широко заалел.
Ночь не спал я, измучен тоскою,
от которой невольно шалел.
Эта ночь, нет, не ночь – это годы
шелестели тревогой судьбы.
И рассвет этот был – от свободы
и от полной мучений борьбы.
Я смотрю, растревоженный, в дали,
на восход я с надеждой гляжу.
И вороны галдеть перестали,
и как будто я с ними кружу.
Над рекой, над дубравой-Дубровой,
над погостом, где знойные мхи.
Я под солнцем на крыльях багровых,
рассыпаю на землю стихи.
И хочу на траве я валяться,
на ковре из зеленой весны...
Ну зачем надо мной издеваться,
когда снова встречаемся мы?
Любовь – это зеркало,
в котором видишь только портрет избранника.
А. Пот
РОМАНС
Пред тобою стою я на самом краю.
Только ты – без меня.
Только я – без тебя.
Как же ты? Как же я?
Никакая мольба и ничья ворожба
Не утешат тебя.
Не обманут меня.
Как же ты? Как же я?
До тебя далеко. До меня нелегко.
Как печальны глаза!
Как прозрачна слеза!
Как же ты? Как же я?
Ты молчишь, я молчу, будто в небе лечу.
Ты, как птица в мечтах,
У меня на устах.
Как же ты? Как же я?
Затихают вдали, далеко от земли
Не нашедший венец
Стук влюбленных сердец.
Как же ты? Как же я?
Чья-то воля и рок в незадачливый срок
Затесались судьбой
между мной и тобой.
Как же ты? Как же я?
Пред тобою стою, улыбаясь, пою.
Засияла роса.
Распустилась коса.
Как же ты? Как же я?
Пролетели года. Мы с тобой навсегда.
Как же ты без меня?
Как же я без тебя?
Как же ты? Как же я?
Любовь двоих превращает их в одно большое целое.
Л.Г.
РОМАНС
ДЛЯ ЛЮБИМОЙ
Я тебе, любимая, напишу романс
Или краткий, замкнутый и спокойный станс.
Для тебя, любимая, я сожгу мосты,
Если разрешишь мне, иль захочешь ты.
Не печалься, милая, не спеши домой,
Я хочу, любимая, быть всегда с тобой.
Обниму и ласково о любви скажу
И колечко тонкое в руку положу.
Мы в раю окажемся, если ты придёшь,
Под березой спрячемся, если хлынет дождь.
Уголок укромный скроет нас от глаз
Или Красной площадью раззадорит нас.
Если не получится – офис-кабинет,
Привыкать не мучиться – силы больше нет.
О тебе, любимая, песню напишу,
Появись желанная, Богом я прошу!
Напишу, как Пушкин, напишу, как Блок,
Только нет подружки. Воет бедный волк…
Все побеждает любовь,
покоримся ж и мы ее власти.
Вергилий
СЕ-ЛЯ-ВИ!
Быть может, ты ко мне несправедлива,
быть может, я к тебе несправедлив,
быть может, ты со мною не счастлива,
быть может, я с тобою не счастлив.
Но Бог рассудит, может быть, когда-то
и разведет Начала, как мосты.
И мы поймем, как чувства были святы,
как были справедливыми мечты.
Как не хватало нам того терпенья,
рассудка страсти в осмыслении любви.
Среди толпы. В среде столпотворенья.
И за нее стоять или идти на «вы»!
Как не хватает мудрости и веры,
уменья слушать и готовности прощать.
Открытости души и чувства меры,
чтобы уметь друг друга понимать.
И то, что было, быть не перестало.
И сердце мечется, душа болит.
И друг от друга мы с тобой устали,
и друг без друга мы не можем жить
Вот парадокс. Философы «в напряге».
Воспрянули поэты всех мастей.
А мы с тобой живем, как бедолаги,
уж сорок лет и двадцать восемь дней.
Быть может, мы живем несправедливо
и в половинках яблока – гнилье?
И лишь Адам был полностью счастливым,
а наша жизнь пропела: «е-мое».
Но се-ля-ви – всегда твердят французы,
жизнь такова – всегда твердим и мы,
когда меж нами холодеют узы,
но так еще не близко до зимы.
Давай посмотрим мы в глаза друг другу.
В них промелькнут дороги бытия.
Но все внутри очерченного круга,
в котором ты и рядом – только я.
Я хладно пил из чаши сладострастья.
А. Пушкин
СЛАДОСТРАСТИЕ
И сладострастие – порок? Но как же, как же?
О нем великие писали, рисовали, пели.
Оно в трагедиях, в романах, в Эрмитаже,
о нем услышав, люди, млея, цепенели...
А сластолюбие. Потеха и утеха.
И похоть. И тревога. Смута. Страх.
И горьковатый вкус. Мираж успеха.
И смех противоречий во флиртующих руках.
Но сластолюбие и сладострастье,
как пишут в словарях, – едины в корне.
И отличаются по восприятию и форме,
как страсть к любви от страсти к власти.
Старость приходит внезапно, как снег.
Утром вы встаете и видите, что все бело.
Ж. Ренар
СНЕГ
И снова снег. Летит пушистый снег.
И тают на ходу мильоны парашютов.
И мы средь белизны. И все как бы во сне.
Сюда под снег пришли мы на минуту.
Чтоб вместе постоять и посмотреть в глаза,
поздравить с Рождеством, услышать звон из церкви
и что-то сокровенное сказать,
опровергая чьи-то там оценки.
Чтоб подурачиться и посмотреть на снег,
тот снег, который памятен, как чудо.
И пусть Москва услышит этот смех
и чувства добрые увидит в людях.
Пусть снег летит на крыши и мосты
и заполняет белизной бульвары,
где зачарованы друг другом – я и ты
идем чудаковатой парой.
От ласки и кошка замурлычит.
Пословица
СОЛНЫШКО
Человек ты мой родной,
Солнышко весеннее,
Как хочу я быть с тобой
Песнею Есенина.
Успокойся, не горюй
Все пройдет, любимая,
Подари мне поцелуй
Самая красивая.
Дай хоть мысленно обнять…
Как всегда ругаешься…
В доме сумрак и кровать –
Спишь и улыбаешься.
Любовь нечаянно нагрянет…
и возраст не помеха ей.
СОСЕДИ
Им не четырнадцать, не тридцать…
Им далеко за шестьдесят:
Морщинками покрыты лица,
В улыбках радостно кружат…
Один в бою с радикулитом,
У ней от почек маята.
И ноги парятся в корыте,
И жарко топится плита.
И лишь в глазах лихое диво,
В улыбке лёгкой млечный путь.
И как отрадно в день дождливый
На чай к соседке заглянуть.
И посидеть у самовара,
Налить крутого, как всегда….
И взять облезлую гитару
И спеть, пока горит звезда…
Звезда в ночи и у оконца
Платок спадает тихо с плеч.
Он лунный лунь, она, как солнце…
Дрова бросает снова в печь.
Им не четырнадцать, не тридцать…
Им далеко за шестьдесят,
Но как сияют эти лица,
Когда друг с другом говорят.
Одного невозможно избыть человеку:
стремленья к женщине.
Григорий Назианзин
С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА
Я с первого взгляда, я с первого взгляда
Ошеломленный, обескуражен.
Шепчу себе тихо: не надо, не надо
Тебе ее взгляда для чувства и блажи.
Я мысли хмельные гоню, прогоняю,
Но вновь они лезут, наглея, пьянея.
Я мысленно время в себе прогоняю:
Когда буду с нею, когда буду с нею…
Хочу, чтоб растаяла дымка дурмана,
Хочу, чтоб сияли глаза предо мною.
Такой, как сейчас и немножечко пьяной,
Как я перед нею, такой непростою.
Но вечер закончится, все разойдутся
И в доме оставят лишь тени общений.
Уйдет и она, не успев оглянуться.
И я ошарашенный, полный смятений.
Того, кто грешной страстью не влеком, сравню я с пересохшим ручейком.
Все ручейки звенят, стремятся к морю,
а он в пустыне занесен песком.
Мирза-Шафи
СТАРАЯ ЛЮБОВЬ
Надвигается ночь. Электричка скрипит.
Скоро время закончится в метродвиженьи.
Круглосуточно светит в огнях общепит,
выдавая прохожим кредит уваженья.
Многолюдна Москва. Процветает Арбат.
По Садовому мчат легковые машины.
И гляжу я вперед, озираюсь назад
и спешу всем назло на твои именины.
Твои гости устали. Спешат по домам.
И квартира твоя через час опустеет.
И, меня ожидая, ты сходишь с ума,
и, к тебе торопясь, я себя не жалею.
Отмеряя шагами просторы Москвы,
разыщу я твой дом на какой-то заставе,
и мы встретим рассвет нашей старой любви,
и уже никогда нас она не оставит.
Злопыхатели наши, приветствую вас!
Успокойтесь, друзья, и вперед проходите.
И отпразднуйте с нами наш яблочный Спас,
и напейтесь за нас, если вы захотите.
На самом деле я знаю, что утешения нет.
Б. Ахмадуллина
СТАРОСТЬ
Ты видишь меня изможденным.
Тебе ведь не нужен такой.
Такой быть не может влюбленным.
Такому лишь нужен покой.
Тебе – развеселый, кудластый,
где подняты все якоря.
Я, ими владея когда-то,
прошел капитаном моря.
А ныне лишь память да песни
о прожитых мною годах,
о тех, кто родился на Пресне,
о разных моих москвичах.
Разъехались в разные страны,
кого-то укрыла земля,
и мы в ностальгических ранах,
их чтим, меж собой не деля.
Мне кажется, я – гладиатор,
чтоб во всеоружии жить.
Неужто качнулся фарватер?
Как хочется силы продлить!..
Есть стихи, которые звучат оригинально только в переводах.
Ц. Меламед
СТИХИ
Так где ж рождаются слова,
когда молчу я о тебе?
О чем безумном голова
задумалась? Все о тебе.
С каких небес и потолков
рожаю фразы?
И что же из черновиков
я изыму не сразу?
Какие рифмы оживут,
играя надо мною?
Иль до рождения умрут
фальшивою игрою?
Пишу. Вокруг тебя кружу.
Тушу в руках огарок.
И, может быть, тебе свяжу
рифмованный подарок.
Не обольщайся, Бог судья,
ведь я молчу пока, родная.
Я о тебе молчу, но знаю,
что ты и без стихов – моя!
***
Тебе, душа моя, я в двадцать первом веке Напосвящал стихов, разбросанных везде. В тебе, непостижимой, любимом человеке Немерено, как солнца, досталось доброте.
И ты, моя любимая и сказочно красивая, В моих стихах звездою останешься в веках. В Италии - Лаурами, здесь будут звать - Иринами И воспевать любимых в изысканных стихах. Я просыпаюсь солнечным, живу твоим я именем И засыпаю радостным, что видел я тебя.
Восторженными красками - и красными и синими В своем воображении рисую я, любя.
Твои глаза лучистые всегда со мной, хорошая И голос твой звенящий, как музыка души, Где летним море плещется или зимой порошею, Ты жизнью наслаждаешься и все успеть спешишь.
Как мало слов я выучил, чтоб выразить желанное, Чтоб высказать заветное и все зарифмовать. Божественно красивая, прости мне за признание - Ты не могла, как женщина, любви моей не знать.
Ты мчишься в сером «Опеле»,загружена заботами. Остановись, мгновение! Слегка притормози. И в этой жизни нашей, такой неповоротливой Меня улыбкой ласковой ты лучше озари.
И будет жизнь наполненной и просветлеют улицы. У нас неуспокоенных, свободней будет жизнь. И на ветру вольготном на солнце будем жмуриться, Осваивая новые, лишь наши рубежи.
Пути Господни неисповедимы.
Из Библии
ТРОПЫ
Здесь за забором, за кустами,
за школою. В ее дворе
впервые теплыми устами
в холодном снежном декабре
вы прикоснулись и проснулись...
Исчезла девственность тогда,
и тайну Магистральных улиц
ты сохранила навсегда.
И мы негаданно, случайно
туда с тобою забрели,
и обронила ты печально:
здесь быть с тобою мы могли.
Но так угодно было небу
и воле, случаю судьбы,
что там, где ты была – я не был.
Где не была ты – там я был.
Лишь через много лет тропинка
с другой тропой пересеклась.
Сюда я ехал из глубинки.
А ты в столице родилась.
В трубу нам на заре играет
верховный ангел, не боясь.
И снова мы с тобой не знаем,
где тропы будут, расходясь?
Ах! Это было так давно!
Я был тогда молод и глуп.
Теперь я стар и глуп.
Г.Гейне
* * *
Ты меня придумала, конечно,
Создала желаемый портрет.
А теперь на станции конечной
Поняла – желаемого нет.
Есть нелепый, толстый и унылый.
И неподдающийся никак.
Где же я – внимательный и милый
И любимый десять лет, чудак?!
Смиритесь те, кому не повезло… Камоэнс Л.
***
Ты никогда неправой не была.
По крайней мере, так считаешь.
Ты всех вокруг с ума свела.
И мысли каждого читаешь.
На все согласен, ангел мой.
Сказал один. Вину я сглажу.
Твоя судьба с моей судьбой
Срослись, сказал второй в кураже.
Я без тебя схожу с ума,
Смысл жизни без тебя невнятен.
И стала целовать сама,
Найдя мои объятия.
Странное существо – человек.
Когда не только буря прошла, но и воспоминания о ней улеглись,
остыли, я подумала: а ведь хорошо, что она была.
И буря по-своему обогащает.
Н. Белевцева
ЧУДО ВЕСНЫ
Сколько разных чудес
побывало в твоем мирозданьи,
и где каждое чудо
утопало в объятиях грез,
и где каждое чудо
в любви продолжаю признанье
в бесконечной любви
и от тайных и явных угроз.
И мелькают миры,
и туманами мчатся столетья,
как шары разноцветные
и планеты, и звезды кружат,
но прекрасней и ближе
ничего нет другого на свете –
как от чуда весны
расцветал мной посаженный сад.
Аромат и задор
от цветов, и от крон, и от ветра,
незабыв о любви,
устремились к твоей красоте
и где стали судьбой,
мироздания целого центром,
что пришли из мечты
и вернулись обратно к мечте.
И продолжится жизнь,
сохранятся миры и планеты,
и средь них ты летишь,
отмеряя столетья и сны.
И больная душа
в окруженьи предчувствия света
ищет снова свой путь,
чтоб приблизиться к чуду весны.
Все ясно в ревности – а доказательств нет!
М. Лермонтов
ЭКСПРОМТ
В ТОЛПЕ
Ах, какие ножки!
Ах, какие плечи!
Ах, какие бредни
взволновали вдруг!
Но уходит в темень,
в небыль и в беспечность
мой несостоявшийся
и партнер и друг.
Самый умный мужчина становится глупцом, когда он любит; самая пустая девушка, полюбив, становится умною. А объединяет их – счастье.
М. Сафир
ЭПЮРЫ
Как тяжело с тобой.
Легче вагон грузить.
Идти пустыней
сотни километров.
Валун Сизифов
на гору возить
и стыть
под леденящим ветром.
Как тяжело тебе
со мною в трудный час,
когда во мне
ты ищешь путь к спасенью.
А я ни разу
никого не спас,
а все взывал
к нелепому терпенью.
И будет так
тревожно, нелегко,
так непокойно
в обществе с тобою,
летающей над миром высоко,
откуда худо
жить тебе со мною.
Но без тебя не жизнь.
И без меня – беда.
Друг другу мы
всегда необходимы.
И так горька
разлуки лебеда,
и встреч тропинки
так любимы.
Ты говоришь,
что будущим жива,
и что пришла
из будущей эпохи.
И в этом ты,
наверное, права.
И нам от этого
и хорошо, и плохо.
И я не знаю, право,
как нам быть.
И почему в глазах
тоска с печалью
должна так долго
в нас недугом жить,
а не сверкать
победными лучами?!
Давай решимся
на далекий путь.
Ладонь в ладонь –
и будет легче топать.
И пусть в улыбке
растворится грусть,
и наша жизнь
будет в ладоши хлопать.
Мы уплывем
куда-нибудь вдвоем,
чтоб нам вослед
соседи не кричали.
И им назло
мы «Яблочко» споем
под шум прибоя
и гудков с причала.
И будет небо
синевой сверкать.
И будут птицы петь,
словно в саду Эдема.
И будем мы
тем птицам подражать,
как первозданные
Адам и Ева.
Борьба и притяженье
разноименных сил
живут во мне с тобой
высоким напряженьем,
и кто бы нас
и как бы ни травил,
у этих сил
эпюры – на сближенье.
И никому, поверь,
не разорвать
ни наших уз,
ни нашей воли.
Как тяжело с тобой,
кому бы знать,
любимая моя,
до жгучей боли.
Пройдут года,
и вспомним мы не раз,
с улыбкой вспомним
все как есть и было.
Что жизнь-фортуна
не обошла и нас,
и нас, как мы ее,
она любила.
К чему печаль?
Порадуйся, мой друг!
И погляди в скрижаль
де-факто и де-юре,
и посмотри на нас,
очерченный наш круг,
на результаты
ординат эпюры.
Блуждающий путешественник
всегда мечтает вернуться домой.
М. Поло
* * *
Я просмотрел сто тысяч CD,
сто тысяч книг перечитал...
Я так давно тебя не видел,
как страстно я тебя желал...
И ты внезапно мне явилась,
дыханьем свежим заразив,
безоблачной, какой мне снилась,
как солнцем залитый залив.
Легко качаются деревья
над расплескавшейся Окой.
Ты у меня была не первой,
зато единственной женой.
И где б мы ни были в разлуке,
всегда мы рядышком сидим.
И метрономом сердца стуки
мы сердцем чувствуем одним.
Истинная любовь похожа на привидение:
все о ней говорят, но мало кто ее видит.
Ф. Ларошфуко
ЧУВСТВА
Как возникают чувства и любовь?
Так неожиданно нахлынет кровь,
и все нутро вдруг загорится, и дрожа,
вокруг чего-то непонятного кружа:
то нежного и звучного лиризма,
то внутреннего эгоизма,
то в одиночестве скитаний
вокруг себя и по бульварам,
то бури, страха и метаний,
а ты идешь один, без пары
и все стремишься песни петь,
чтоб всей душой любовь согреть
и без остатка ей отдаться...
Для счастья нужен мне пустяк:
Вселенная и ты.
Г.Честертон
ЮБИЛЕЙНОЕ
(10 декабря)
Ах, как я помню очи серые
И брови, поднятые вверх…
С ума тогда сошёл, наверное,
Смешил, наверное, я всех..
Ты удивительно-красивая
С осанкой гордых королев:
задорна, в меру говорливая,
От рюмки водки охмелев.
Я шёл с тобою, как со сказкою,
Сквозь бал снежинок… Всё в огнях:
Катались дети на салазках
Звала на пруд и ты меня.
И падал снег пушистый хлопьями,
Шум детворы и… тишина…
И мы мороженое лопали
С бутылкой красного вина.
Тогда ещё не целовались мы,
И все «трещали» впопыхах,
Друг другом оба восхищались мы.
И каламбурили в стихах…
Но поравнялись мы с Неглинкой.
Как быстро ночь прошла, увы!
И снег пушился под ботинками
Неторопливых постовых…
Сквозь юбилей-десятилетие
Проходим этой же тропой,
Но не скользят салазки детские
Между позёмкой и пургой.
Яблоки в мире кинуты,
каждому пополам,
знал свою половину
только старик Адам.
Все остальные...
Л. Щеглов
ЯБЛОКИ ЩЕГЛОВА
Мы сумасшедшие с тобою от любви,
как половинки яблока Щеглова.
В любой момент – ты только позови –
и я перед тобою – вновь и снова.
С тобою я опять помолодел,
со мною ты все более прекрасна.
И наша нежность в страсти наших тел,
и время неподвластно нашей страсти.
Оно «прокрутит» память про закат
и раскрасневшийся в румянах вечер,
где в яблонях щегловских рдеет сад,
Где ждут нас фантастические встречи.
С такими, как и мы, влюбленными в весну,
в загадочность внезапных откровений,
где в миллионах солнечных мгновений
живет любовь счастливая в плену.
Самая счастливая женщина та,
которой посвящают и дарят стихи.
М.Горький
* * *
Я куда-то потерял стихи о тебе,
Теплые и звучные.
Об обаянии и красоте,
Может быть – мои лучшие.
Не могу найти в этом хаосе книг
Исписанного листочка,
На котором, кажется, я постиг
Самой нежной строчки.
И я уверен, что ты простишь,
хорошо меня понимая,
И, конечно же, промолчишь
До самого первомая.
Ты конечно же ждешь стихов,
Надев весеннее платье,
Из самых заветных слов,
Пронзая прохожих статью.
Я хочу, чтоб они нашлись…
Я уверен, стихи найдутся.
Коль когда-то во мне зажглись –
В душе твоей отзовутся.
Любовь – это история драм, трагедий и счастья.
Л.Г.
* * *
Я тебе напишу двенадцать,
А может быть сто стихов.
И будешь ты улыбаться,
Не веря в прогнозы снов.
Потому что они нелепы,
Потому что порой, смешны.
Даже если – великолепны –
Из какой-то чужой страны
Как Лауре писал Петрарка,
Как Джульетту любил Шекспир.
Как от слов о тебе мне жарко
И дрожит от любви эфир.
Ты улыбнулась, извинительно сказав:
Тебе стихов еще не посвящали.
И в благодарность влажные глаза
Мою невыразительность прощали.
ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЛЮБОВЬ!
Мужчина выбирает, а женщина отбирает. Отбирает мужчину, отбирает свободу у него. Делает все, чтобы превратить его в собственность, в дитя, инстинктивно превращая его в часть ее, как аксессуар ее быта, плотского удовлетворения и украшения в обществе. Мужчина, выбирая женщину, об этом не думает. Он прежде смотрит на общее обаяние, формы, затем заглядывает в глаза, и если «тонет» в них, то выбор, хотя может быть и временный, обеспечен. Затем наступает период хождения вокруг да около, где каждый четко видит свою цель. Мужчина живет плотскими мыслями, как истинный самец, а женщина примеряет мужчину на его пригодность стать собственностью на неопределенно-долгое время, желательно навсегда. При этом мужчина вслух выражает все свои чувства
и притязания, а женщина все свои мысли держит внутри себя, поскольку она более выдержанна. Полный поворот событий происходит после бракосочетания. Они как бы меняются местами, хотя мужчина выбрал, а женщина отобрала. Происходит процесс надувания воздушного шарика, внутри которого находятся две особи, притирающиеся друг к другу. Внутри такого объема - свой особенный микроклимат, отгороженный от окружающего мира тончайшей пленкой, всегда готовой лопнуть, однако если внутри шарика быстро наступает равновесие, зависимое от многих обстоятельств – любви, силы характера, терпимости, уступчивости и многих других стихий двух противоположностей, шарик не раздувается и ему обеспечена долгая жизнь. Если же кого-то не устраивает или пугает жизнь, проходящая внутри пузыря, если кто-то из двоих не видит интереса в ней или в ком-либо из них закрадываются сомнения в целесообразности такой жизни, он лопается. Чувство ошибочности в выборе или в отборе своего визави, неготовность к близкому сосуществованию в качестве равных половинок целого, непривычного и некомфортного, если ощущается невозможность преодоления независимости и свободы, он неминуемо лопнет. Урегулирование маленьких и больших проблем внутренней атмосферы – главная задача влюбленных. В противном случае пузырь от непредсказуемых брожений и раздутости неминуемо лопается. Особи лишаются взаимной защищенности, становятся ненужными друг другу, «вываливаются из пузыря» в большой мир и все начинается сначала. Правда, с приобретением некоторого опыта.
Конечно, если один (одна) из особей – «паук», то внутри шарика сплетается оной паутина, армируя тонкие стенки шарика, пристраиваясь параллельно к своей избранной (отобранной) половине и медленно из нее начинает пить благотворные жизненные соки. И это может тянуться долго, пока истощенная половина не погибнет или кто-то не вытянет ее (насильно) из этого паучьего шарика. Так живут люди. Так живут все живые существа на свете. Одни – сложно, другие – примитивно. Все, все живые существа…
Да здравствует любовь!