Татьянин день, студенческие каникулы и день рождения Высоцкого - это лоза, которая цветёт каждый год уже много десятилетий. Она соединяет многие жизни, как гроздья винограда на ветке. В своё время, будучи в туристическом лагере, мы познакомились с ребятами. Тогда они казались нам 40-летними старичками. Их отцы покоряли Эвересты, были новые рекорды без записей в книгу Гиннеса. Потому всё было живой эстафетой поколений, держащейся только рассказами у костра или в кухонных посиделках. Многие из нас тогда были не только без телефонов, но и без фотоаппарата. А у этих "старичков" или "бывалых" было всё. Потому после приезда в Москву мы встречались, чтобы получить фотографии. Фотографий мы так и не дождались. Ребята тогда всем разослали, кто далеко жил - и во Владивосток, и в Тбилиси, и в Ереван... а нам, кто поближе, говорили "потом". Зато встречи на кухне в ожидании фотографий были незабываемые. Ребята готовили стихи Высоцкого, который к тому времени умер уже, как три года. И название было этому сборнику очень необычное "Нерв".
Сейчас я иногда сталкиваюсь с рассказами об этом сборнике. Фамилии, которые при этом упоминаются, я не знаю, хоть им приписывается этот труд по сбору всего наследия стихов, оставшихся в народе. Мне всё равно, что говорят, кому приписывают какие-то заслуги. Я просто знаю, что тем, кому интереснее жизнь, не всегда афишируют свои имена там, где они не нужны. Любовь к поэзии, любовь к огненному духу-путеводителю в лабиринтах судеб - это важнее для живого, чем имя, начертанное эпиграфом или эпилогом.
Нитью нервы бегут в тёмных тропах и толках,
Ими света все ждут в громогласных разборках.
Пресс и смута в воде, там где соль не всплывает,
Рифмы вяжут песок и его промывают.
Золотые крупинки толчками из сердца
Оседают в глубинке, как семя от стресса.
В незатейливой речи ликуют фонтаны,
Родниками рождая во тьме океаны.
Что студенты хотят от идей-поучений,
Что они унесут от престижных смущений?
Чистый взор и смешок, да рука побратима
Человечью любовь вводят в волны экстрима.