Вся ваша оскома - мне, отнюдь, не по зубам.
Я просыпаюсь в коме, рассыпаясь тут и там.
И праздную свой день, и радуюсь, крича,
Что смерть - лидокаин итак беззубого врача.
МОЙ ГОРОД ВЫБИЛ ПЛОМБЫ!
На новые - дыра.
Я просыпаюсь в комнате - ни пуха, ни пера,
И только белый лист, запачканный словами.
Я просыпаюсь в комнате с оскомой под зубами.
И нервными шагами, размеренным гуськом,
Я двигаюсь кусками к дантисту на прием,
Где он меня послушает в попытках залечить,
Но я - не тот простуженный, кому верят врачи...
Я ОТ БОЛИ ОТРЕКАЮСЬ!
Кладу мышьяк на сердце,
Что бережно раздавит клетки нервов - точно берцем,
И, так же, как отец - я стану лишь шаблоном,
Чтоб было обводить что, после смерти от коронок.
А после я проснусь. Отпустит анестетик,
И в длинном коридоре, где по стенкам плачут дети,
Я выцеплю дантиста - беззубого, хромого,
Посмеемся вместе, и с бутылкой обезбола.
Я САМ СЕБЕ ДАЛ СЛОВО -
Точить клыки и разум.
Но раз я не здоров, и, пускай - знаю, в чем зараза,
То чем ее лечить?
Таблетками?!
Шприцами?!
Я ухожу в начало.
Но ухожу с концами.
ВЕДЬ ВСЯ ВАША ОСКОМА - МНЕ ДАВНО НЕ ПО ЗУБАМ!
Я псиной люблю ветер, и клюю феназепам,
Разрезав себе десны - харкаю на листок,
Там фразы проклинают многоклеточных.
ИТОГ:
Я тихо засыпаю, закрученный в пергамент,
И думаю, что светлое на свете - только память,
И просыпаюсь там, где знакомый мне орнамент -
Я ПРОСЫПАЮСЬ В КОМНАТЕ,
С ОСКОМОЙ ПОД ЗУБАМИ.