Подмосковье.
"В холодной яме января"
/Пастернак/
Чуть брезжится. Просинец –
прозванье января.
Всего лишь на мизинец
день больше. И – заря!..
Но, Боже, что сегодня
запели небеса?
Застыла я спросонья:
немая полоса
свод тяжкий распорола
зловещею грядой.
На трауре проколы
зияют чередой,
льют свет кроваво-красный
и рядом золотой.
Тревогой не напрасной
звучат, еще мольбой.
По ним вуаль гуляет
из синей черноты,
то скроет, то являет
без радости цветы.
Ждала с тоской, с опаской:
рассеется ль мираж?
Его свел серой краской
рассвета карандаш.
Крым.
Мы вышли рано, затемно.
Прохлада. Шелест моря.
Цепочкою старательно
шагаем по камням.
Здесь, на высоком месте,
с вожатыми не споря,
остановились тесно
в предчувствии огня.
Свершилось: солнца капелька
за дальнею скалою
чуть показалась. Мотыльком
блеснула, растеклась,
проникла в море сонное,
и светлой синевою
зажглись просторы водные,
в воздушные глядясь.
Вновь гимн в честь молодого дня
с рассветом прозвучал.
Сей миг волшебный для меня –
начало всех начал.