Что ты знаешь о битвах?
Я борюсь с этим миром от первого вздоха.
Ты таскаешься с битой —
Я несу в себе груз небывалой эпохи.
И пускай будут споры,
И пусть меня ночью преследуют страхи,
Во мне кровь Феанора
И пепел сгоревших Эллери Ахэ.
Во мне звёздное небо,
Эта стылая пропасть лучисто-колючая.
Мне не нужно победы,
Приберите вериги счастливого случая.
Я вплету своё имя,
Я волью своё слово в бездну кипучую,
И она не остынет,
Но переродится полнее и лучше.
Ну а ты? Что, поник?
Ты умён, но безлик.
Ты росинка на камне, ты рассеянный блик.
Ты себя не собрал,
Потому что внутри собирать тебе нечего.
Как бы ты ни орал,
Как бы рот ни кривил тут в оскале безвечном.
Ты за внешним нахальством
Прячешь робость, растерянность.
Матерись и бахвалься,
Но что проку, когда ты несоразмерен.
Наверно, не сразу
Пришёл ты к текущему образу.
Наверное, разум
Был не в чести обывательских отпрысков.
И природную скромность
Ты запрятал подальше,
Ощетинился порослью
Рифм с примесью фальши.
Но ты, к сожаленью, не Хармс
И далеко не Введенский.
Твой надрыв — это фарс
Вороватый и детский.
Я играл сотни раз,
Пересказывал сотни нелепиц.
Выставляй напоказ
Всё, что сыщешь, заблудший младенец.
Чем ты можешь меня уязвить?
Будто я не видал несуразного, броского...
Ты личинка Ордовского,
Версия для подростков.
Предвижу печальный итог,
Как наведёшь критику:
Мол, какой же ты эльф,
Если в стихах мелькает политика;
Какой ты эльф,
Если тебя нарекли Владимиром;
Какой ты эльф,
Родом не с Авалона, не из плоти Имира?..
Но знаешь, это пустое —
Держаться за то, что случайно навязано.
Я не выбирал устоев,
Но вижу, что путь — это тщание разума.
А ты как елозил на сцене,
Срываясь почти до писка,
Зачитывал нечто обсценное
Голосом Аббалбиска, —
Так и останешься полой лозой —
В чутких руках мог бы воду искать,
Но ты слишком колючий назло —
Остаётся её в строки плескать.
Для меня слова — это нити,
Что слагаются в полотно.
Для тебя слова — это ритм,
Весь иззубренный, как долото.
Ты не видишь в словах души,
Не чувствуешь тонкую связь,
Потому почитаешь за шик
Мешать их в кашу и грязь.
Ты, к сожаленью, не Хармс
И далеко не Введенский.
Твой надрыв — это фарс
Вороватый и детский.
<19.11.2016>