часть шестая
Я слишком плохо помню свою боль,
Здравие иль тень болезни в той.
Я уже не различаю грань,
Я забыла, что ударом может стать
Ход обычных для меня вещей
И в твоей печали бросит тень,
Отобрав часть радости и сил.
Серж, прости, если когда-то сможешь.
Серж...
Я свечу за здравье жгу твою,
Я молюсь, хоть за себя не чту.
Ли, и ты прости.
Я не стремлюсь, Лагирий,
Правда, отнять души твоей
Покой. Лишь робкий
Взгляд мой и напрасный
Вдруг ляжет на твою ладонь.
Но жаль, что ты мне сообщаешь.
Жаль, что сомнение и боль
На моем лике замечаешь,
И день свой пасмурной завесой,
Быть может, тайно покрываешь.
Я больше не спрошу тебя.
Забудь же тени на челе, беззвучный
Шепот, боль во тьме и бледный лик
Мой с черной думой.
Печатью проклятых путей
И ненавистных, жалких дней
Случайностью тебе явленных,
Чем для меня вдвойне прискорбных.
Но полно, исповедь длинна
И исповедник херувима взмахнул
Крылами над водою, ночною, тихою,
Слезою.
Он бросил взгляд, она лежала
Одетая, бледна, черные пятна
Глаз при свечах -- все
Выдавало в ней болезни,
Какие б ни были они: души
И тела. Странно встала,
Протягивая руку вслед,
Чего себе не позволяла.
-- Лагирий...Сергий...
-- Да, я здесь. --
Подходит он, в лицо глядит
И ничего не говорит.
-- Уж третий месяц. -- Она
Касается одежд его, но влажных
Рук холодных
В сей миг он не ругает
И с нежностью их разнимает.
-- Прилягте, я побуду с вами, Нев...
-- Лагирий...
Осталось про Восток
Обмолвиться хоть парой слов.
После сражения окрепшим,
Серж отбыл с Германом
В края, защиты требовавших
Внешней и не замедлила стезя
Сея занять наших героев.
Востока краски, сколько дивных
Они нам снов несут порой,
Видений тайны очевидных,
В ночь забирающих покой, а
В день манящих и заветных;
Мелодии чужих земель, нам
Видится, хранят ответов.
Ковры и шелка, и запретов,
Базаров шумных самоцветов,
И неизведанных рассветов
Над глубиной чужих морей.
Пустыни веет суховей
Молитвою отца совета
И царствует там орден света --
Любви и помощи детей.
Уехал к тому сроку Арий,
Как Серж вернулся в те края.
Он не нашел забот ничьих.
О Нев могильный камнь вещал,
Слезы его воруя сумрак
И тонких рук лицо сомкнутых,
Отчаянью он предавался.
И снег холодный ноября сулил
Морозные богатства. Кладбища
Серж все посещал,
Бывало лекаря встречая,
Все издали, не сообщал
Никто о жизни, смерть иная.
Искусство, память, дар общенья --
Все уничтожить мы порой
Спешим, но чувство вечно
Поэта властью красоты. Вне
Ревности, обид твоих,
Жестокости и расставанья,
Всех недоразумений сил.
Ах, даже если б ты просил,
Я не могу забыть про счастье
С тобою быть сию минуту.
Тебе хлопот не причиню,
Лишь нежностью омою руку
В лазури мрамора фонтана,
В его узорах так красиво
Запечатлена наша жизнь -- труды
И мастерства дары.
Лагирий, дале проходи.
И в высоте простора зала
Теряешься среди свечей, и
Занавесей из муара
Светло-зеленых, луговых,
Молочных, утренних,
Воздушных в древесной
Зале простодушной.
В мягкое кресло упади,
Картин разглядывая чудо.
Я приготовлю от души
Чай с алычой (рецепт от друга),
Боярышником и лимоном.
Или индийский, тот,
Знакомый, что с хризантемами
Делил.
Читай же книг своих хоть
К ночи, хоть о семи,
Там, в музыкальной;
Клавир и вазочка с цветами.
Огромное окно открой,
Любуйся садом, в час любой
Зови меня и я сыграю.
Да только вот опять не знаю,
Что любишь ты?
Но может быть, я угадаю.
2017 - 2018
Примечания
Si vis amari, ama. Если хочешь быть любимым, люби (лат.).
Tempus consilium dabet. Время покажет (лат.).
Баселард - средневековый кинжал. Клинок чаще всего узкий и обоюдоострый.
Dum spiro, spero. Пока дышу, надеюсь (лат.).
Fortuna belli artem victos quoque docet. Судьба учит военному искусству даже побежденных (лат.).