За стылой грядою вздымающих
гор,
Ушедшей порой, и теперь с этих
пор,
В позапрошлой стране, строгой
и синеокой,
Я жизнью своею слащавой жил
одиноко…
В пылающей бездне прошедших
времён,
Истаял в мозгу льдом глоссарий
имён;
Но имя одно позабыть отчего-то
не мог,
На сердце печалью лёг вечный
ожог.
Я вновь пересчитывал звёзды
в ночи,
На стойкость испытывал пламя
свечи;
И жаждал познать вновь любви
неземной,
Но совесть, молчи, я теперь
не такой.
Когда в одиночестве звёздного
дома,
Неугомонная меня вдруг охватит
истома;
Чарующей, светлой и звёздной
порою,
Я вновь раздосадован твоей
красотою.
Ураганы лупили в лицо со всех
сил,
Я несладкий дурман пил, и небо
молил,
Отведать бы даром слегка мне
немного,
Чего-нибудь скудельного, и
неземного…
И снилась, и снилась мне снова
в ночи,
Как амбициозная птица кричала
вдали;
Куда-то манила, звала полететь
за собою,
Пройти изумрудной и чистой
тропою…
И снова, как прежде, в страсть
облекаясь,
Мне виделась тень, как волшба
неземная;
И прорвою сонмищ зажжённых
свечей
Блистала огнями стезя вглубь
вещей
Среди бесконечных и скрытых
тревог,
Я множество страстных путей
превозмог;
Вот только из жгучего плена
душевного,
Не мог вырвать сна своего я
волшебного…