Глава 6
ЧЕЧЕНСКИЙ ДНЕВНИК
Тоски по родине ничем не победить, –
В ней сила вечная природы!
Г.Х. Андерсен
Достойным сыном надо быть
Среди своих. В своем народе
Л.Г.
ЧЕЧЕНСКИЙ ПОСЕЛОК
Настороженный взгляд.
Недоверчивый взгляд.
Молчаливые люди.
Суровые люди.
Поселок из глины
И фанерных оград,
И тяжелых
И непредсказуемых буден.
Он был мрачен и глух,
Непонятен и сух.
Как изгой
На границе Большого поселка.
И от страха
Всегда настороженный слух
Будоражил людей
И «терзал» без умолку.
«Черных горцев» -
Носили чеченцы
Клеймо. -
Независимых,
Гордых,
Таинственных,
Злых.
Их гортанная речь -
Искушенье само
Быть воинственным демоном
Страхов земных...
Среди них - ингуши,
А над ними - Аллах!
Их граница связала
В кавказских горах
И дома, что остались
На склонах у рек,
Где свободным когда-то
Ходил человек.
Колыбельные песни
Чеченцы поют.
В них слова о любви
И о мести звучат.
И надрывна тоска -
Казахстанский «приют».
Ему целый народ
«За измену» вручат...
А люди ходят на работу,
На фабрику или на ЦЭС,
Как роботы. И их забота,
Чтоб не нарушился процесс
Горения в печах «ангрена»*,
Давленья пара в жилах труб
И чтоб, пока молчит сирена,
Был вместе с песней славен труд...
Чеченский поселок лежал за горой.
Мечеть угловато над ним возвышалась,
Где сакли прилипшие к скалам, порой,
Устало на ладан дышали.
А меж поселком и «работой»
Проложены тропы страстей.
По ним, словно в ульи и в соты
Проходило немало людей.
Размеренной жизнью довольны,
Сверяя судьбу по гудкам,
В заботах спокойны и вольны,
Плывя по житейским волнам.
*Ангрен - название угля из Ангренского месторождения в Узбекистане
ЗИМА 1951 ГОДА
А на улице холода,
Ветра и льдистые снегопады.
Повисли ветки и провода.
Такого не было никогда:
Вымерзало в подхозе* стадо.
И лопались в саклях окна
От мороза и от пурги.
Был простуженно-одиноким
Большой поселок наш – Кантаги
И все его пять поселков.
Над плоскими крышами дым.
Уголь трещит печами.
Начальство станции за труды
Тружеников отмечало…
В счет зарплаты и выходных,
Нищеты и любви к отчизне
И по милости всех святых,
И во имя добра и жизни.
И под страхом за жизнь свою,
Разрывающееся на части
Подушно каждому, на семью
Выдавало уголь начальство.
Собирали бригады латать дома.
Не дома – фанерные сакли чеченцев,
Выделяя живности из подхоза корма
На всех рабочих и иждивенцев.
И благодарный от счастья народ
Песни радостные поет
О стране великой «от края и до края».
На гармошке пуговки перебирая.
И руки за спину заложив,
Чеченец старый, улыбку пряча,
Кунакам своим «по-своему» предложил
Спеть чеченскую за удачу.
Над поселком синел закат,
Солнце пряталось за горою
И каждый был здесь – и друг, и брат,
И все, не зная сами того – герои.
УРОК
Поселок полон детворы
И переполненные школы
От шума детского, игры
Дворовой и футбола,
Традиций из далеких дней
Гудел, как хор многоязычный.
И процветали в той стране -
В поселке необычном.
Мослы и лянга, казаки,
Разведчики и акробаты,
Коньки и бокс, и городки,
Борьба, лапта... Ребята
На великах ватагой мчат,
На лошадях казахских скачут
И пастухи отар кричат
Под злобный лай собачий..
Через верблюдку вдоль реки,
До рощи, где шиповник,
Урюк, джида и ...синяки,
Которых долго помнят.
И было много разных игр
И драк крутых и жестских,
Что с ранней юности постиг
Я, будучи подростком.
Но в памяти моей живет,
Словно в крови младенца:
Тот взрослым будет, кто пройдет
Селение чеченцев.
К Верблюдке, что лежит за ним
Чуть сбоку за мечетью,
За озерцом, всегда гнилым,
Где колобродят черти.
Я приключений не искал,
Но был всегда упертым,
Нырял я ласточкой со скал,
Боролся в схватках мертвых.
И вот однажды я пошел
На страх и риск престижа
И был похож я на мешок,
Идя к нему все ближе.
И через несколько минут
Я встретил Магомеда.
Он был хозяином и тут.
Он предвкушал победу.
Мы в поединке с ним вчера
Проблемы выясняли.
Я победителем взирал,
Пока с него не сняли.
И вот стоит он у ворот,
На карагач опершись
И сердце рухнуло в живот,
Я весь внутри опешил.
Вокруг усмешливо друзья
Подсолнухи щелкали,
Но за бугром заметил я
Седого аксакала.
Он шел и что-то говорил.
Папаха возвышалась
И я чутьм слова ловил,
Но речь невнятная мешала.
Потом ко мне он подошел.
Сказал - отца он знает,
Промолвив трижды: хорошо,
Таких он уважает.
И предложил пройти в свой дом
И усадил в подушки.
За круглым низеньким столом -
На нем стояли кружки.
Кувшин с козлиным молоком
И черствые лепешки...
Молчал он долго, а потом
Собрал спокойно крошки.
Потом сказал: «Ты будь, как он.
Ешь, что Аллах послал нам...
В него поселок наш влюблен
За Юру и Аслана.
За то, что уголь всем он дал.
Мы за него в ответе.»
С тех пор поселок охранял
Его на этом свете.
«И каждый вечер ждут его.
Когда пойдет, джигиты,
Чтоб не случилось ничего
В дороге перерытой»...
«За то, что вежлив, не кричит,
Пожмет любому руку
И с уваженьем говорит
Про опыт и науку.
Про нашу жизнь и про дела,
И про детей и школу,
И про Айшу, что родила...
Учись, пока что молод...
Мы видели в его глазах
Печаль о наших людях...
Но будем жить мы - он сказал,
Счастливыми мы будем.»...
«Иди домой, с тобой Аллах
И будь таким, как Яков
И пусть горят в твоих глазах
Добро с небесным знаком»...
Я обомлел, идя назад.
Я повзрослел на годы.
Я был смущен и очень рад
Подобным оборотом.
И про Верблюдку не забыл,
Хоть не искал я славы.
Будто чужим я в доме жил
Без принятых там правил.
Потом я долго вспоминал
О данном мне уроке.
Отец тогда совсем не знал
Своих друзей далеких.
Для безопасности он клал
В карман простой напильник,
Чтоб знал разбойник черных скал,
И хмурый собутыльник.
Что Яков смел, вооружен
И даст отпор любому,
Но был друзьями окружен,
В пути из ТЭЦ до дома…
РЕЛИГИЯ
Один! В Природе наивысший Он – Творец.
Велик Он в нас, во всем Его дыханье.
Он Истину изрек, в которой Он – Венец.
А Мысль Его – послание познанью
ЖЕНЕ ОТ ГОРЦА
С тобою делим на двоих
Чудесный грех влюбленных душ.
Я пью нектар из глаз твоих,
Твой верный раб и грозный муж.
И ты, прекрасное дитя
Большой любви кавказских гор,
Свободной птахою, шутя
Поешь одна за птичий хор.
И мы с тобой, как два крыла
Летим в лазури над землей.
Моей душою ты была
И я – твоей, гордясь тобой.
Наш грех любви растет вдали.
Средь роз – таинственный бутон.
Как мы росли, как мы цвели –
Подснежник белый и пион.
Мы будем скоро все опять,
Как тот букет, что на окне.
Большой семьей благоухать
Под звон бокалов с каберне.
ПРИЗНАНИЕ АБУ
Зуля… Зура… как зурна,
Душистый зной и горы.
Я пьян тобой, не от вина
И в этом радость, не вина,
И встреча очень скоро…
…И ты конечно же мой грех простишь,
Признание мое воспринимая,
Как очевидное твое. И мне внимая
Тактично, разумом и сердцем понимая,
Хотя бы тем, что скромно промолчишь.
О женщине такой жива, как жар, мечта.
Любой из нас на то имеет право.
И тот, кто слева от меня и тот, что справа
По-своему и по природе – правы.
Но то, что связано с тобою – суета.
Ты улыбнешься мило и пойдешь домой.
Там ждут тебя прекрасные ребята.
Ты их любовью сказочно богата,
Как и твоя к ребятам – бесконечно свята,
Взаимная любовь, рожденная тобой.
Зуля… Зура… как заря
Рассвет заполнил снегом поле
Мы встретились в начале января,
Друг другу ничего не говоря
И не было во мне тогда тоскливой боли…
ГОРЯНКА
(П. З.)
Ты вовремя выбери правильный путь,
Чтоб в черные очи я мог заглянуть,
Чтоб в песне горянки я мог распознать,
Что выбрала путь независимой стать.
От мутных потоков страдает река,
В отложенном счастье печаль и тоска.
Любовь и терпенье в себе сохранять -
Судьба, от чего продолжаешь страдать.
Все то, от чего безнадежно пусты
Мечты-миражи и надежды-мосты,
А время уносит, как ветер – цветы,
В росе – лепестки, чистоту красоты…
Ты вовремя выбери праведный путь.
Укажет Аллах, как с него не свернуть.
И гордость, и честь, красоту и мечту
Увижу в глазах и в улыбке прочту…
Украсила песня горянки простор,
Любовью наполнена царственность гор.
И горец-романтик сквозь топот коней
Исполненным счастьем предстал перед ней.
Улыбкой таинственной, блеском наград
Живешь в окруженье любви без преград.
А рядом – судьба. Обожаем и свят.
Два сердца скрепил навсегда шариат.
ОБЛАКА УПАЛИ С НЕБА НА ПОЛЯ
Облака упали с неба на поля.
Вся земля покрылась снегом, вся земля
И очистились просторы белизной
Под небесной высотой-голубизной.
Разбросало солнце золото лучей,
Замолчал под тонкой льдиною ручей
А в ушах звенела песней тишина,
А на юге шла чеченская война.
ТЕБЕ
А ты сказала мне вчера,
Что спать не будешь до утра,
Что встретишь старый год с друзьями,
Что среди них не будет пьяных,
Поскольку трезвенники все.
А я на лыжной полосе,
Где колея уходит в лес,
В невероятный край чудес.
Я с автоматом над плечом
Иду туда, где за ручьем
Сидели три боевика
И подстрелили Кравчука.
Мы их искали и нашли.
Они усталые брели
Откуда-то из-под земли
И в тот же миг все полегли.
Но до сих пор их дикий рев
Из клокотавших страшных слов
Гудит, как колокол во мне,
А от меня – по всей стране.
Ты отмечаешь старый год,
А по лыжне идет мой взвод.
Ты пожелала счастья мне,
А я со взводом на лыжне.
И я не знаю наперед
Когда и где засада ждет.
И среди них мой друг Ризван
Разбил на счастье мой стакан
И маскируясь в башлыки,
Его друзья-боевики,
Перевязав друг другу раны,
По зову мести и Корана,
За флаг Ичкерии свободной
Идут стрелять в кого угодно…
Твои друзья не будут пьяны,
А ты игрой на фортепьяно
Всю ночь их будешь услаждать.
А кто-то сводок будет ждать,
Молиться Богу и удаче.
А кто-то безутешно плачет.
А я со взводом на лыжне,
А снайпер молится луне,
И новый год вошел в дома,
Где вся страна сошла с ума…
ЗАЛОЖНИК
В горах, в убогом кишлаке
Я был пленен отрядом нахов.
Там облака – невдалеке,
И неба – родниковый запах.
И хвойный лес стекал меж скал
К реке порожисто-бурливой.
И на коне абрек скакал
За суммой «справедливой».
Заложник я. Моя родня,
Редакция, страна большая,
Не потеряли чтоб меня,
Всем миром жертву выкупают.
А я хожу по кишлаку,
Зверюшек девочкам рисую,
Смотрю программу из Баку.
И по семье своей тоскую.
Учусь у женщин ремеслу,
В амбаре ясли поправляю
И русский борщ варю к столу,
И день рождения справляю.
На веретенце шерсть сучу,
Вращение его меняя,
Мальчишек русскому учу,
По памяти стихи читая.
С рыжебородым стариком,
Едва друг друга понимая,
Мы рассуждали прямиком,
Кто победил в девятом мая.
И чьи герои, чьи отцы
В краях далеких воевали,
И кто зализывал рубцы
Когда Победу мы познали.
Про Казахстан, про Кантаги,
Кентау - детские невзгоды.
И вспомнил старец наши годы,
И гостем стал я дорогим.
Как поворот моей судьбы,
Стена, что на пути абрека,
И результат от ворожбы,
Как луч спасенья человека.
Далекий Южный Казахстан,
Как родина вторая.
Рабочий он, а я – пацан,
Судьбу не выбирали.
И помня школу, там где мы
Учились вместе восторгаться,
Где ТЭЦ спасала нас от тьмы
И горы – в силе состязаться.
Мы вспоминали имена
Людей с Доски Почета.
И чтобы выжила страна,
Пахали до седьмого пота.
Одной бесчисленной семьей
В борьбе за выживание
Мы жили с ним одной судьбой
За счет упорства и старания.
Судьба одна, одна беда,
Одна страна, одно ненастье,
И нет у божьего суда
Отдельно взятого несчастья.
Мы все с улыбкой на устах.
Мы не разделимся на части.
Тебе я друг, ты мне вайнах.
И будет справедливым счастье.
Оно дается не легко,
Оно – любовь и наши дети.
Невероятно велико
И за него мы все в ответе.
НОРД-ОСТ
Тревожны тучи. Демон правит
Из запредельной высоты,
Рождая жизнь, людей и нравы,
Менталитет их и мечты.
Над Тереком кружится пена,
Туман покрыл вершины гор,
И первобытностью нетленной
Живет и дышит здесь простор.
А люди черные в бурнусах
На фоне гор толпой стоят,
И их недобрый гул о русах
И мрачной жизни говорят.
На скалах демон черной тенью,
Листая древний шариат,
Глаголет рокотом смертельным,
Ножи заточенно блестят.
Стоят, наполнив автоматы
Непредсказуемым огнем,
Черны, пятнисты, бородаты –
Едины в мщении своем.
Воинствующая группа женщин,
Под поясами жжет тротил,
Из вдов скорбящих страстью жестов
Их демон к мщению сплотил.
Мужья погибли, веря свято
Во власти роковой судьбы,
В боевики уйдя когда-то
«Освободительной» войны.
В бои безнравственности дикой,
Где возвеличен в культ террор,
Где крик и клич многоязыки
Среди бурлящих рек и гор.
Где собираются отряды,
Покинув юга синеву,
Чтобы пройти сквозь все преграды
Большим походом на Москву.
Средневековым, феодальным –
К цивилизованной стезе,
За демоном походом дальним,
Подобно буре и грозе.
Иль тайным замыслом коварным,
Как разрушительный запал,
Развязкой драмы театральной,
Которой режиссер не знал.
И в зале зрители «Норд-Оста»
Вдруг оказались взаперти,
И кандидатами в погосты
Со страхом смертников в груди.
И вновь общественность восстала,
В тревоге все каналы СМИ,
И SOS звонил не уставая,
Метался страхом меж людьми.
Негодованья и призывы
В ответ на черный беспредел,
Немое ожиданье взрывов
И груды мрамора и тел.
И в ожидании рассвета,
В передрассветной темноте,
В глазах надежды всей планеты –
Недопущение смертей.
И вдруг развязка, газ и взрывы,
Смятенье, крики и стрельба,
Расстрел, зловоние и срывы –
Решается страны судьба.
Заложники, глазам не веря,
Смотрели, как врывались в дом –
В проемы окон, с крыши, в двери,
Молниеносно, напролом.
Стремительно, в мгновенье ока,
И действуя наверняка,
Сжимая до предела сроки –
Людей пятнистая река.
Заполнил все собой пространство
Спасительный, некамуфляжный взвод –
От имени структуры властной
На штурм к заложникам идет.
В паралитическом угаре
Был вял и неподвижен зал,
И был неслышен в этом зале
Спасительный, прицельный залп.
Был уничтожен демон власти,
Остались трепет, смех и плач,
Смешавшись в судорожной страсти
Надежд, потерь или удач.
Непредсказуемых, неясных,
Отравленных ночей и дней,
И воспаленных лиц, и красных
Опухших век больных людей.
Но будет радость встреч и слезы,
Объятья и покой больниц,
И ленты черные, и розы,
И счастье незнакомых лиц.
Страна! Тобой гордятся с детства
Тобой рожденные. Творить,
Искать, искать любые средства,
Чтобы достойно жизнь прожить.
В пылу борьбы и испытаний,
Среди родни или друзей,
Среди заложников, скитаний,
И драм, и паник черных дней.
Над Тереком или над Волгой
Повис туман, и в тишине
Кричит кукушка без умолку
Истошным голосом стране.
О нашем времени размолвном,
И о разгульности стихий,
И о стремленьи к жизни вольной,
Где демон правит или змий.
И где усталость или праздность,
Как неизбежность и упрек,
Необратимая надсадность
Или беспечности урок.
Но невозможна жизнь без веры,
И без надежды, и мечты,
Без данных Богом норм, и меры,
И всепрощенья доброты.
И мы живем, и жизнь терзая,
Живем, не зная, что нас ждет.
Мы все пророки, но не знаем,
В какую даль страна идет.
ЖЕРТВАМ ЧЕЧЕНСКОЙ ВОЙНЫ
Горит огонь, как память
В молитвах и в причастье.
Пришли к нему с повинной,
Как во Вселенский храм.
Мудрец, зажегший пламя,
Своим единовластьем
Воздвигнув храм Единый
И памятник бойцам.
Протяжный крик предтечи,
Надрывный вой шайтана
Закат с зарей столкнулись,
Как два крыла сплетя.
Расправленные плечи
И в бубнах дробь шамана,
И духи зла проснулись,
И плакало дитя.
И суды-пересуды,
И гордость, и бравада,
И противостоянье
Набычилось, слюня.
И ввергшие в запруды
Ослабленное чадо,
Лишая обаянья,
Отечество браня.
Пророки лжеислама
С кривым мечем-косою
В назначенные сроки
Пришли, народ пленя.
Как громы шли горами,
Как кровь - рекой-грозою,
Исчадье зла – истоки
Смертельного огня.
В измученное время
Истошно и глумливо,
Родясь в Российском чреве,
Пощады не прося.
Растерянное племя,
Обманутая нива
Восстала в страшном гневе,
Семье раздор неся.
И пламя полыхнуло
По всей стране великой,
И разнеслись по весям
Беспутные ветра.
И ненависть дохнула
Своей улыбкой дикой
Взамен вчерашней песни
Взаимного добра.
Схлестнувшись и разрушив
Традиции-устои,
Где волк и серый ястреб,
Устроив пир в крови,
Ожесточили души
И чувств родство святое
Боевики от властей
И вражеской «любви».
Кому, кому в угоду
Ребята шариата
С детьми из православья
Лежат в земле сырой?.
За ложную свободу
Страны своей солдаты
Лежат не ради славы,
Сраженные войной.
Повергнуты герои,
Обмануты страстями.
И каждый прав и верен
Своей любви к стране.
Им бы единым строем
В содружестве с властями,
Где каждый шаг проверен
В пути к Большой Весне.
Горит огонь, как память
В молитвах и в причастье.
Пришли к нему с повинной,
Как во Вселенский храм.
Мудрец, зажегший пламя,
Своим единовластьем
Воздвигнул храм Единый
И памятник бойцам.
В нем образ всех мальчишек
Войны, как назиданье,
Войны на пониманье
И чести – аргумент.
На площади «Минутка»,
На площади страданий,
Великих испытаний -
Единству – Монумент.
НАЗИДАНИЕ ГЛАВЫ ТЕЙПА АБДУЛ-ХАМИДА
МЛАДШЕМУ БРАТУ АБУ
Республика моя, ты часть большой страны
Российского огромного пространства.
Мы все в ней братья и ее сыны
И гордость, и любовь великого гражданства.
Я обращаюсь мысленно к тебе
В надеждах сохранить свой род страдаю
За жизнь достойную в борьбе,
По воле тейпа назидаю…
Ты улыбаешься. Глаза
Горят отвагой полной веры.
Я помню, в детстве ты сказал,
Что среди нас ты будешь первым.
Преемник мой, мой брат Абу,
Тебе воздаться за старанье,
Исполнив все мои табу
И предков наших назиданья.
Ты вновь один. Ты далеко.
Душа гудит заполненной обоймой.
И нам, поверь, сегодня нелегко,
Когда вокруг тревожно и убойно.
Республика моя, ты часть большой страны
Прочти Коран. Прочти все суры вновь.
Познай их смысл и мудрость вековую
И к ближнему приди на помощь и любовь
Отдай любимой, гордостью рискуя.
И главный смысл в той женщине найди,
В ее любви, в слезах и в чести.
К большому счастью в доброте приди,
Любовью сердца к ней и будьте вместе.
В руках своих глоток воды несу
Когда тебе, мой брат, прескверно,
Как Магомед, Иса, Али, Юсуф,
Что создали каноны правоверным.
Ты долгим путь избрал себе, мой брат.
Пора очаг зажечь и свой, семейный.
Расти детей, а те родят внучат
И не останется в роду у нас ничейных.
Послушай горы! Ты услышишь предков
И их страдания во имя нас.
На древе тейпа – мы листки на ветках,
У вечности седой – минута или час.
Где свет от солнца, мрак межзвездный
То греют нас, то гонят в забытье,
Чтоб благоверный тейп под взглядом грозным
Мог разделить себя на тех или не тех.
Будь предков наших продолженьем,
Будь избранным их волей и в любви.
Нет ничего почетней их служенью
По зову к мужеству и клятвам на крови.
ЖУРАВЛИНЫЙ КЛИН
(Рамзану Кадырову)
Все небо обнял он крылами,
Испивши светлой синевы.
И мост воздушный между нами
Мостит из веры и любви.
Летит, наполнив крылья силой
Он от меня и до тебя
Сквозь всю страну мою Россию,
Свободу высоты любя.
Летит под солнцем клин, курлыча,
Объяв просторы над землей.
От восхищенья звоны птичьи
Умолкли, радуясь со мной.
Вот так и он, душа народа,
Как символ счастья и любви,
Поборник веры и свободы,
Духовной власти синевы.
ЛАБИРИНТ
(Художнику Чингисхану Хасаеву)
С полета птичьего на Грозный я гляжу.
Средь птиц, среди дымов, поднявшихся когда-то,
Растаявших дымов, но с привкусом от смрада.
Над городом лечу, за временем слежу.
А подо мной орлы. Парят и вниз глядят.
На город мой из улиц и проспектов.
На карту из лесов, из кранов, из проектов…
За возрождением республики следят.
Как человек-паук стремительно лечу.
В руках мольберт и красок многоцветье.
Перед республикой я, как и все, в ответе
И возродить, как все, своим трудом хочу.
И я создам свой город из мечты.
Из снов моих и тем, что дал Всевышний
Я красоту создам. И под небесной крышей
Красивее не будет красоты.
Лабиринт – название персональной выставки Ч. Хасаева