Нет никакой значимости, знаешь ли,
Никакой выдуманности в этих прожилках.
Ни единого сожаления к собственному телу, станешь ли
Понимать, печатать, яростно играть и пылко
Отстаивать свои интересы,
Говорить "нет" этому
шахматному и бессмысленному, одновременно прекрасному процессу?
Твои губы,
Ничто без леса.
Твои нити в отражении, повсюду,
твои пешки - ничто без моих королей,
Видишь фигуру, что по диагонали?
Тогда бей.
Расчерчивай, развратничай, поднимай Великую Бурю, тебе больше не о чем сожалеть. В перечне слов - обналичивай, оборачивай,
Расставляй свою тревожную и гулкую сеть.
Твои ребра громко хрустят при ярком прикосновении, при должном ударе пульса
Чужого сердца.
Если здесь, со мной, в городе Большого Доверия, тебе тоже пусто,
То я не стою и герца.
Твои ноги, влажные до крови, глубинных вод, чужих одеял и большой ненависти к самой себе,
Будут помнить этот прекрасный и вычурный год, когда я стоял,
И отчаянно громко шутил,
И очень печально пел. Вспомнится, как на холоде, покрытые гусиной кожей, мы раскидывались обещаниями и табаком.
Вспомнится все, что оказалось невинной ложью. Вспомнишь как, с каким трепетом говорила и о ком.
Тогда твои руки, в самом большом жесте отчаяния и бессильной злобы, замкнутся наотмашь, на груди.
Вот тогда-то я и приду,
К месту гадания, по-летнему тихий..
Я буду один.
И даже тебя там не будет, ты не наберёшься смелости. Но я приду и закурю на двоих.
Помни о людях, о человечности,
О своей звериной зрелости.
И никогда не смей забывать о них.