слышишь шелест? это наше прошлое
навзничь валится травою скошеной.
память застревает костью брошенной
в горле, и в окно стучит непрошенным
гостем признак юности в изношенном
пальтеце своем, залатанном порошею.
нах, не открывай, а то войдет еще,
встанет, падла, посреди прихожей,
и начнет свою гнилую песенку:
стоило, мол, все-таки повеситься,
пока было еще сколько-нибудь весело.
что теперь? душа кровавым месивом
на доске валяется разделочной.
режь ее с любовью-сука-нежностью,
и по баночками, по скляночкам, по порциям,
чтоб наесться, ненаглядной, вдосталь,
сраною, заплеванной, израненой...
заготовь себе консервов на зиму.
может что-то и отложится там, внутри.
видишь на пороге уж ноябрь стоит.
когда расстрельным отрядом
придет за тобой ноябрь
никого не останется рядом
услышать твое "не надо"
насколько хватает взгляда -
мистерия полураспада
дождь херачит сонату
по лужам колючим стаккатто
небу подставь стакан и:
"яду мне боги, яду!"
вон - по проводам расселись нотами
воробьи, вороны, галки, голуби.
в ноябре холодном, будто в проруби,
на ветру болтаться флагом порваным.
все давно украдено, да продано.
где навар-то? видно нами пропит он
по притонам, кабакам и омутам.
совесть вьется над тобою черным оводом.
мухою мясной над жирной падалью.
это листья, или титры падают?
безразлично человек, бумага ли -
все впитает, падла, примет, вытерпит.
кто из вас мне первым в спину выстрелит?
милосерднее клинка мизерикорда
мне ноябрь под сердце входит кодой.
когда расстрельным отрядом
придет за тобой ноябрь
никого не останется рядом
услышать твое "не надо"
насколько хватает взгляда -
мистерия полураспада
дождь херачит сонату
по лужам колючим стаккатто
небу подставь стакан и:
"яду мне боги, яду!"
что останется, когда отплачет колокол,
отстучится пулями по лбу нам,
и оставит на корм воронам?
будет тихо.
спокойно.
холодно.