ПРО ВУРДАЛАКОВ
Поэма
«Чем столетье интересней для историка,
Тем для современника печальней.»
Николай Глазков
«…и истребите имя их от места сего»
Второзаконие, 11:23-25
Пролог
О том упоминания случайны,
О том молчат на людях и в семье:
Страшнее быть не может этой тайны.
Секретнее нет темы на земле.
И ты молчи.
Но только мне поверь,
Что вороньё не просто в чаще грает:
Там в чёрный час сжирает зверя зверь,
Там вурдалака вурдалак сжирает.
Без этики, без соли, не на блюде,
Сырыми поедают и в грязи…
Волненья здесь напрасны в той связи,
Что это всё же звери,
А не люди.
Но вот,
Хоть документ на краски скуп,
Он ляхам навсегда на сердце рана:
Как на Москве дрались за свежий труп,
Родство к нему доказывая рьяно. *
В снегах России через двести лет,
Французские гвардейцы,
Отступая,
Алкали для себя такого ж пая,
Чтоб не попасть собрату на обед.
А крестоносцы…
Целые стада
Врагов, пленённых гнали за собою:
В походе мясо свежего убоя
Весьма ценилось средь людей всегда.
Вокруг друг друга люди также жрали,
Когда в мученьях умирал Христос.
Сии мгновенья жизненной спирали
Пусть будут тайной,
Это не вопрос.
Ведь кровожадней,
Чем двадцатый век,
Не знали мы на пиршествах извечных…
Се – ценностей алкает человек:
Невероятных.
Общечеловечных.
Каннибализм грядёт неотвратимо,
Когда у власти наблюдаем дам…
Ну а война…
Война, скажу я вам,
Батальная обычная рутина.
Погибшим стела,
Памятник из бронзы.
Погиб в бою –
Как минимум почёт:
То стихоплёт тебе стихи печёт,
А то, глядишь, ты стал героем прозы.
Сожрёт упырь,
Не дай, конечно, Бог,
И вот тогда взлелеянное тело,
Чего душа ни в жизнь бы не хотела –
Его пищеварения итог…
Несчётное количество солдат,
Схоронено, помянуто, отпето.
Но сколько тех –
Без мест, имён и дат?..
Ау! Вы есть? Вы были?
Нет ответа…
*) В 1612 году запертые в московском кремле польские захватчики поедали умерших товарищей, доказывая право на труп в том числе родством с умершими.
1. Про явление и результат
Явилась, как являлись образа
Из тьмы веков для верующих пылких.
С рыжинкой волос,
Ржавые глаза,
Оскал кровавый в подленькой ухмылке…
Портрет закончить – в брюликах сморчок.
Но в мире среди первых дам, однако.
Муж властелин.
Она – хвостов пучок.
Из тех хвостов, что вертят всей собакой.
И без неё событий в мире нет.
Её наряды –
Всей стране обуза
И вожделенья страстного предмет
Для профурсеток бывшего Союза.
Политика –
Смердящее гнильё!
В любом из нас её таится завязь,
Ведь составное, главное её –
На жадность перемноженная зависть.
Политика – начало и венец!
Искусства в ней –
Всего лишь малый винтик.
И чем бездарней личность, как творец,
Тем будет он кровавей, как политик.
Не миновали юности грехов,
Когда рванули к власти,
Словно черти:
Сам Ленин, начиная со стихов,
С рисунков Гитлер,
А с романов Черчилль…
А тут талантов нету ни рожна,
Но жажда власти – словно на опаре.
И вот случилось:
Лучшая страна
Упала в руки бесталанной паре.
И болтовни взметнулась круговерть.
И стали цели вечные немилы.
Пришла пора,
Когда земную смерть
Обычная статистика сменила.
В селе забыли сеять и косить,
Жизнь на просторах
Тлеет еле-еле.
Заборы в мусор повалились гнить
И как-то мигом крыши поржавели.
Дым не пускают в грустный небосвод
По городам безглазые заводы.
И даже главный,
Водочный завод
Вдруг замолчал, придерживаясь моды.
Рабочий класс толь вымер, толь уснул.
В цехах станки, как испарились разом,
Лишь посреди
Прикован цепью стул –
Единственное ценное для глаза.
Куда исчез уверенный народ?
Как люди обнищали, обносились!
На лицах обреченности налет:
Мужья спились,
А жёны опустились.
Повымерли в момент фронтовики.
Повыбили
Вчистую самых крепких.
И князя Долгорукова полки
Сменил ворюга Юрий в грязной кепке.
Вампиры захватили города,
Захлёбываясь лимфою и кровью…
Погинули рождённые любовью
Без памяти, без славы, без следа…
-------------------------------------------------------
…В приюте под Тенистым* мрак и тишь.
В постели грязной бодрствует мужчина.
К нему в ночи на плечи, словно мышь,
Скользнула красногубая личина.
Когтями грудь измученную рвёт,
Вонзает клык в трепещущее сердце.
И на вопрос:
«Вы кто?»
На страстотерпца –
В улыбке жуткой скалит красный рот.
*) Посёлок под Воронежем, где расположена психиатрическая больница, в которую в 1985 году был заключен известный писатель Евгений Максимович Титаренко, родной брат Раисы Горбачёвой, якобы для лечения от алкоголизма, но, как оказалось, навсегда.
2. Про детство и последствия
Прекрасен мир,
Но все родятся с криком.
Наверное, прекрасней всё же там,
В неведанном, загадочном, великом
Доступном эмбрионам и богам.
А познавая этот мир в движенье,
Кто как свои задачи,
Но решал.
Был свой вопрос и у младенца Жени:
«Вы кто?» у всех ребёнок вопрошал.
Земель алтайских кержаки и зеки,
Невесты и блудницы - наповал
Терялись все,
Смежая скромно веки,
Когда вопрос мальчишка задавал.
А что ответит приблатнённый дядя
В моднючих шкерах и реглан-пальто,
Когда дитя,
В глаза стиляге глядя,
Вдруг вопрошал настойчиво: «Вы кто?».
Что на вопрос ответить может пахарь?
Товарищ сфер полезного труда?..
Кто б ни был ты,
Но все мы прах из праха,
С чем не согласны будем никогда.
В семье в ответ готовят в шутку фразы.
Лишь у сестры реакция всерьёз.
«Вы кто, сестрёнка?»
И сестрёнка сразу
От злобы исходила на навоз…
А он слова свивал в цветные нити.
Из них сплетал то сказку, то лубок.
Короче Женя –
С детства сочинитель.
Сестрёнка с детства – зависти клубок.
Мы с ним сошлись в конце семидесятых,
Когда он сам,
На свой вопрос в ответ,
Перебывал в предвзятых и завзятых:
Шахтёр, моряк, полярник и поэт.
Хотя сошлись – пожалуй будет слишком:
Он каждый год по книге издавал,
Я ж начинал.
Вопрос «Вы кто, братишка?»
Меня тогда, признаться, мордовал.
Мы б так и жили в мире по соседству,
На поколенье с разницей к тому ж.
Но есть одно испытанное средство
Для единенья всех созвучных душ:
Вино –
Продукт богов, земли и солнца.
Оно же чудо первое Христа.
И если с ним
Кто начинал бороться
То это было точно неспроста.
«Вино для сердца,
Но не для утробы», * -
Мне прочитать в Писаньях повезло.
У Князя тьмы к нему отсюда злоба,
Он из вина творит беду и зло.
И отметая массу возражений,
Всего один лишь приведу пример:
Курс института –
Вот что рюмка с Женей,
Да плюс урок достоинств и манер.
При нём скромны задиры, как невесты.
При нём кто мыслит,
Те лишь говорят.
Где Женя – хамству не бывает места.
Где Женя там нет пьяниц напогляд...
---------------------------------------------------
… «Тенистый» смолкнул с солнечным заходом.
Весь мир во тьме – кровать, стена, окно.
За ночью ночь течет, а год за годом,
И в полночь каждый раз всегда одно:
Зубовный скрежет слышится нечетко
Сквозь обреченный стон из темноты:
«Оставь меня, негодная девчонка,
Я разгадал уже давно – кто ты».
*) Псалом 103 «… чтобы произвести из земли вино, которое веселит сердце человека».
3. Про 1985-й и не только
Писнуть стишок не хитрая затея.
Кто не кропал их в жизни сгоряча?
А вот Поэт –
Господняя идея.
Поэт несёт эпоху на плечах.
Совсем не то политик и чиновник.
Они сидят на шее всех эпох.
Они поэтам минимум не ровня,
Но максимум
Враги не дай нам Бог.
Когда карьера их уже в зените,
И над страной дана им будет власть,
Тут все творцы –
Подвиньтесь-извините.
И Горбачам такая вышла масть.
Наевшись власти, словно муха мёду,
Раиса в койке мужу шепчет речь:
«Объявим трезвость этому народу,
Но прежде б нужно братика упечь…»
Уж я-то знал причину этой злости:
Там зависть раздирала сердце вдрызг,
А брат возьми да привези нас в гости.
Случался с ним не раз такой каприз.
В компании, поддав немного лишку,
Вдруг возгласил
(там были все равны):
«А знаешь ли,
Любезный зять мой Мишка –
На лбу твоём ведь контуры страны.
Кто б ни пометил – чёрт ли,
Бог с любовью,
В пометине видна судьба моя.
Беда лишь в том – рисунок залит кровью.
И очень уж уменьшен по краям» ...
-----------------------------------------------------------
…Мы Женю ждём в писательской конторе –
Вновь вышла книга! Вновь такой успех!
А вот и он.
Идёт, как дятел, вторя:
«Вы кто?»
«Вы кто?»
И шок у нас у всех.
Не отрывает Женя взгляд от пола.
Мы окликаем…
Видим – всё зазря:
На шее след.
Возможно от укола.
Но и похож на зубы упыря.
Так пополнел,
Себя в два раза шире.
Высокий лоб наехал на глаза.
Вдруг в черном парни:
Дюжие. Четыре.
Скрутили, в «Газ» …
И сразу по газам.
Теперь я знаю – были то цветочки.
Потом
Начнут лечить алкоголизм…
Он не напишет более ни строчки –
Таков в «леченье» этом механизм.
Всё населенье –
Разом на просушку.
А первым будет «задавака брат».
Когда тебе Отчизна – безделушка,
Ты не одной фамилией горбат.
Сухой закон был выдержан до суха.
Мир заполняла мертвенная слизь,
Хоть мощный мозг,
Большая сила духа
Не сразу «психотропам» поддались.
Но как бы не был ты замешен круто,
Вопрос «Вы кто?»
Оставишь у врачей –
Смотрители печального приюта
Тут ведают: откуда, кто, зачем…
---------------------------------------------------------
…Сентябрь листву в «Тенистом» осыпает.
На мелких лужах взблёскивает лёд.
Евгений сам всю ночь не засыпает
И никому забыться не даёт.
Кричит Евгений ночь без передоха:
«Пятнадцать лет!..
Уже пятнадцать лет!..
О дайте свет – она сегодня сдохла!
О дайте мне взглянуть на белый свет!..»
4. Про народное достояние
Спит улыбаясь первоклашка дочка.
Спит наоравшись вдоволь сосунок.
Поставлена в строке короткой точка,
От слёз
Листок послания промок.
А вся строка –
Лишь горькое: «Простите».
Сопротивляясь мёртвой тишине,
Листает Люся цепь дневных событий
И на душе всё глуше,
Всё страшней.
В своём подъезде не дали ни трёшки.
Здесь все коллеги – где-самим-то взять.
Спасали из соседнего.
Картошкой.
Да продали квартиру
Дней уж пять.
За мыслью мысль – из института к школе.
А вот завод, почёт да ордена.
Пошли детишки, радость мужу Коле…
Он продал почку.
Нет его.
Одна.
А с ним!!!
В том самом времени «застойном»
На праздники ходили.
На парад…
Жилось вполне уверенно. Достойно.
Теперь вот рынок.
А точнее – Ад.
Проедено и продано до ручки.
Сама бы ладно –
Дочка перед сном
Сняла свой крестик:
Сдай, мол, на толкучке.
Купи нам хлебца.
Лучше с молоком.
Соседка снизу (вовсе одиночка –
Муж удавился,
Сын ушёл в бомжи),
Дала для сна таблеток за цепочку.
О Господи! Что делать, подскажи!
Молчат и Бог, и Родина немая.
Мир, затаившись,
Намертво затих.
Пилюлю за пилюлей принимая,
Слезами запивает Люся их.
Кладёт листок на краешек комода,
Идёт к плите и открывает газ…
И «достоянье»
Целого
Народа,
Квартиру заполняет под завяз.
Хрущёвский дом
Не очень-то и стойкий,
Лишь не хватало искорки простой.
Тут «телек» и включился сам-собой,
Хоть не работал с самой перестройки…
Судьба семьи ни поздно и не рано
Завершена законным палачом:
Семью приветил Меченный с экрана,
С Раисой красногубой за плечом.
--------------------------------------------------------
Безвестный узник капища «Тенистый»
Зарос тридцатилетней бородой.
Кто говорит, забыли коммунисты,
Кто – брошен был сестрой своей родной.
Но сам он знает – только полночь грянет,
Она к нему усядется на грудь.
И с нею вместе сонм такой же дряни.
И не дадут до петухов уснуть.
5. Шабаш
Вершина Броккен, *
Словно старый череп –
Изъедена, замызгана, гола.
Здесь приобщают сатанинской вере
У главного кровавого стола.
За нас,
Кто не сломался в полной мере,
Льют слёзы покаянья Горбачи.
От рухнувшей империи империй
Подносят Бесноватому ключи.
Толпой у мефистофельского трона
В поклонах набивают волдыри
Вампиры
От Сатурна до Нерона
И современных видов упыри.
Плешив – патлат.
Плешивый – вновь патлатый…
Такой чредой сменяются вожди.
Один ведёт борьбу за трезвость – жди,
Придёт на смену, кто всю жизнь поддатый.
Зверей земной и межпланетных фаун
Теперь возглавит несравненный,
Наш,
С лицом пропойцы кровожадный даун
И признаками дауна алкаш.
Послав с наскока Горбача далече,
И с ним всех нас
(с утра усугубя),
Он приглашает мировую нечисть
На шабаш в Центре имени себя.
Там будут раздаваться гранты-бонды,
Чтобы по свету множились скорей
Мемориалы, Центры, Вузы, Фонды
Во имя
И во славу упырей.
И только так,
При их большом наличье,
Не просто пропитание сытей –
Возможно упыриное величье
И сосуществованье их детей.
*) Самая высокая из Гарцких гор в Германии, место проведения шабаша всей нечисти в ночь (Вальпургиеву) под первое мая.
Эпилог
Какой цинизм в судьбу вселенной вписан:
Дурдом и власть
Тождественны вполне! –
Смени местами Женю и Бориса,
На место станет всё в твоей стране.
Вдруг побывать придётся Вам в «Тенистом»
(Не дай Вам Бог,
Не то имел ввиду),
Спросите местных Вы о Монте Кристо –
Вас непременно к Жене приведут.
И пациент приюта,
И служитель
Не скажут вам откуда он, зачем?
Он просто ветеран и долгожитель,
Забытый здесь одною из систем.
За тридцать лет усиленных лечений,
Изъеден весь,
Истыкан в решето.
Не думайте, что он какой-то гений,
Ответьте на вопрос его:
«Вы кто?»
Конец
Апрель (Страстная неделя) 2017г