КАЛЕЙДОСКОП
Автобиографическая поэма
1.
Они ещё
Не знали о металле
И до хлебов
Не доросли умом.
Бывало,
Что друг друга поедали,
Но в смысле
Самом честном и прямом.
Не ведая
О сексе и о блуде,
Не разделяя
Славу и позор,
Уже не звери,
Но ещё не люди
Лишь только
Обживали наш простор.
Один из них
Не славился в охоте.
Во время пира
Он грустил тайком.
Сейчас сказали б –
Не в себе он вроде.
Иль попросту
Назвали б дураком…
Однажды мамонт
Был по кругу роздан,
Но отщепенец
Славный пир прервал.
Он возопил,
Что явно слышит звёзды,
И песню спел.
И танец станцевал…
«Он не похож на нас!» -
Воскликнул кто-то.
«Он не похож, -
Шипели,-
Не похож…»
«Он не похож!» -
Сквозь сытую зевоту
Сказал огромный
И лохматый вождь…
Степь ковыли
Раскачивала томно,
Уже скользил
В пещеру кроткий свет,
Когда толпою
Разъярённой, тёмной
Съедался первый
На земле
Поэт.
Я б никогда
Не вспомнил миф забытый
(Вовек поэтов участь такова),
Да тот,
Кто съеден
На желудок сытый,
Мой пращур был –
Дошла о том молва…
2.
Прапрадед мой
По прозвищу Емеля
(А на Руси
Тогда в любом селе
На всякий случай
Дурака имели –
Быть не последним
Как-то веселей.
И до се дураки
Людьми любимы) …
Так вот – прапрадед
В думах морщил лоб:
Чтоб жизни суть
Не проскользнула мимо,
Он изобрел себе
Калейдоскоп.
И сутками
Восторженный Емеля
Смотрел в трубу,
Где, смыслу вопреки,
Ему узор и краски
Словно пели,
Меняясь
От движения руки.
В мельканье
Разноцветной кошенили
Мечтал найти
Емеля тот узор,
Когда б ему
Стекляшки объяснили
Жизнь человека
С тех до этих пор.
Но в краткий миг
Навек движеньем сжаты
И мысль, и чувства,
Тело и душа.
И понапрасну
У стекляшек жадно
О миге том
Емеля вопрошал…
Так мы, уставясь в телек,
Как в писанье,
Живём,
И оторваться нету сил.
Но в телеке
Лишь знаки восклицанья,
Там не найдет
Ответа инфантил.
…Так был вопрос,
А не было ответа.
Узор менялся,
Шли чредой года.
Емеля целомудренный
Не ведал,
Что есть на свете
Тайна навсегда.
3.
Мой дед Трофим –
В селе первейший пахарь –
Свой век в бессонной
Пахоте провёл.
От пота прела
На спине рубаха,
Но вкалывал,
Как безответный вол.
Кузнец, столяр,
И мельник.
И поверьте,
Философ тонкий,
А иначе кто б
На чердаке,
Все двадцать лет до смерти,
Хранил себе
Сосновый прочный гроб?
И книги знал,
И твёрдо верил в Бога,
Когда попу
Не верил ни на грамм.
И поп ходил
Окольною дорогой,
Обряды
Отправляя по дворам.
Дед сорок лет
Копил себе на лошадь,
Трудяга,
Мудрый Трушка,
Сивый дед.
А тут тебе колхозы,
Как нарочно.
И снова деду
Щи на лебеде.
Не проклял дед
Несправедливой доли.
И нравом,
Словно кроткая овца,
Ушёл из дома в люди
Против воли,
По твёрдой воле
Общего «отца».
И снился дом.
Но этот сон не в руку.
И снилась лошадь.
Этот сон к беде…
Освоил дед
Ещё одну науку –
Дома по сёлам
Ставил людям дед.
Скудна была
Порой людская плата:
Дадут сухую корку,
Точно в смех –
Уж если раскулачили
Когда-то,
То нынче
Обмануть совсем не грех.
А дед мечтал
Пройтись в раздольных нивах
С косой-певуньей звонкой
Хоть бы раз…
И стал искать тогда он
Правду в книгах.
И не щадил
Своих поблекших глаз.
Так и затих Трофим,
Дедуля сивый,
В своей сырой землянке
В три окна
Над книгою
И толстой, и счастливой,
В ней так и не увидев
Ни хрена.
4.
Из детства помню:
Мать сварила кашу,
Последние крупинки
Подобрав.
Но на беду ль
Голодную на нашу,
Явился гость –
Не сват нам и не брат.
Хоть в животах
У нас самих урчало,
Мы знали
Всю картину наперёд –
Гость ел и ел,
А мать все угощала:
«Ешь кашу, ешь,
Не то ведь пропадёт».
Я посейчас,
Когда гостей встречаю,
Последний хлеб
И всё, что Бог пошлёт,
На стол несу.
И так же угощаю:
«Чтоб съели всё,
Не то ведь пропадёт».
По свету ходят
Разные преданья.
Так, например,
По солнечным горам
Для гостя туши
Жарятся бараньи.
(Но не последний
Жарится баран).
Там, где пасутся
Жирные отары,
Где плещет винный
Розовый поток,
Вам подадут вино
Ведерной чарой.
(Но не последний
Отдадут глоток).
А наша доля
Странная такая,
Хоть обижаться
На неё грешно:
Пока есть в мире
Кто-то, кто алкает,
Найдем и хлеб,
И доброе вино…
Еще я знаю:
Мой отец когда-то
Был пулей ранен,
Да и сам стрелял.
Но то был долг
Защитника-солдата.
Ни в жизнь ничьей
Он крови не желал.
Я видел фильм
(смотрю такие в страхе):
Там, где-то люд,
Жестокость затая,
Бежит безумно
Поразвлечься к плахе
От своего
Сермяжного житья.
Как бураки
От возбужденья лица,
Сердца сжимает
Сладостный сквозняк:
Казнят кого-то,
Вора ли, убийцу –
Неважно,
Знать виновен,
Коль казнят…
Хочу не верить
Мрачному сюжету:
Крестьянской доброты
Не превозмочь!
Так верил я
В святую сказку эту,
Когда меня
Ножом встречали в ночь…
5.
Я сын крестьян
И сам душой крестьянин.
Поскольку ж
Человеку должно есть,
Я с детства
Хлопотал на поле рьяно –
Такая вот
Оказана мне честь.
Возможно,
Что пишу теперь угрюмо.
Но ты, читатель мой,
Меня прости:
Ведь то,
О чём сейчас я передумал,
Не уложить
В цветастый гладкий стих.
Болит душа
(Я ж атеист, о Боже!
У нас болит –
Где нету ничего!)
О том, что жить я
Мог бы и построже,
Гулять бы меньше,
Реже пить вино.
О том,
Что воздвигаем небоскрёбы,
Где,
Словно в ульях,
Как одно лицо,
Живёт народ,
Жизнь называя «хобби»
(Придумают же
Хитрое словцо).
Что небоскрёб!
Он парусный кораблик…
А вот увижу,
Выглянув в окно,
Нацеленные в небо
Трубы фабрик
И кажется с овчинку
Мне оно.
Но к совершенству
Всё душа стремится,
И на крылах
Испытанных искусств
Летит,
Как обезумевшая птица,
В зенит
Невероятных
Дум и чувств.
Но тело
Носит смутные надежды:
Однажды
Овладеть моей судьбой.
И рвёт с плеча
В троллейбусах одежды,
Чтоб, обнажившись,
Стать самим собой.
Мой мозг,
Мой раб,
Ленивый и лукавый,
Как, впрочем, все
Подлунные рабы,
Есть у тебя
Единственное право –
Стать властелином
Жизни и судьбы.
Чтобы потом,
С царём ли, в коммунизме,
К судьбе один
Эпиграф начертать:
«Всё в жизни плохо,
Кроме этой жизни!»
Тем самым ближе
К Благодати стать…
6.
Мои друзья!
Мы этот мир познали:
В нём правит зло,
Как сотни лет назад.
Но что могли,
Мы людям всё отдали,
Не требуя
Ни славы, ни наград.
Потомки
Первобытного Поэта
(Нас много по России
Там и тут),
Мы варим сталь,
Мы зажигаем светы.
Мы пашем.
И хлеба в полях растут.
Не мучаемся мы
Обидой личной.
Не исключаем
Тюрем и сумы.
И потому
Жизнь
На Земле
Логична,
Что часто
Нелогичны
В жизни мы!
Мы веруем порой
По-детски в чудо.
Собравшись,
Говорим об НЛО.
И твёрдо знаем:
Мир живёт
Покуда
У нас болит,
Где нету ничего…
1983 год