вот ты говоришь "мир",
и за этим слышится почти детское
"любовь моя,
по каким дорогам бы я ни бродил,
где бы ни расцветал мой взгляд –
всюду я видел тебя в себе,
всюду я находил следы.
ты как будто бы застыла
у речных верб,
и ветер срывает с них листья
до наготы.
ты как будто бы приникла ко мне во сне,
и с тех пор миллион электричек
продребезжали у моего окна.
всюду я видел тебя в себе,
всюду я видел тебя в себе.
но эта комната была для тебя тесна".
вот ты говоришь "мы",
и я чувствую,
как отворяется дверь.
как на синей неба тесьме
бог творит для меня твердь.
как придумывает он тихое имя,
которым называют киоски,
как он разбрасывает вокруг время,
и оставляет меня одну на висячем
мостике.
мне никто ничего не ответит,
я глотаю так жадно воздух.
ты привыкаешь к тому, что смертен,
что среди снежных и белых весен
все глуше, глуше звучит мой голос,
почти прозрачен.
и расставляет вокруг вечер
свои рати.
и в этой темной слепой метели
от станции и до станции
я всегда знала, что бог подарил мне
другое тело,
но я не смогла расстаться с тобой.