ПОСЛЕСЛОВИЕ
Если вы зайдете в любой книжный магазин Москвы да и многих других городов России, то непременно увидите на поэтических полках одну или несколько книг
Омара Хайяма, выпущенных различными издательствами на любой вкус: от карманных миниатюр до толстенных, в кожаных супер обложках и богато иллюстрированных фолиантов. Нет ни одного поэта, который так много издается в России. В чем причина этого феномена? Чем берет наших издателей этот человек из далекого азиатского средневековья?
Между ним и нами тысяча лет и сотни прекрасных поэтов, чьи книги полки
наших книжных магазинов практически никогда не видели.
Известно, что первая книга Омара Хайяма появилась в ХIХ веке в США благодаря переводу Скота Фицджеральда, затем ее увидели в Европе и, естественно, в России. Трудно сказать, кто был первым русским переводчиком, есть несколько версий, но мы знаем, что на сегодняшний день их более пятидесяти человек, издавших свои переводы Хайяма на русском языке. В советское время чаще всего книги восточных поэтов издавались сериями или совместными сборниками, в которых мы знакомились
с Рудаки, Фирдоуси, Ибн Синой (Авиценной), Саади, Руми, Хафизом, Низами, Навои, Махтумкули… Мы хорошо знали Шота Руставели и других грузинских поэтов, классиков Армении и Азербайджана, Северного Кавказа и Средней Азии…
Омар Хайям в плановом порядке в основном издавался в Ташкенте и в Душанбе тоненькими книжками, которые быстро раскупались.
В читательской среде очень ценились короткие и мудрые четверостишия рубаи, в которых каждый читатель мог увидеть либо обращение поэта к нему, либо совет или назидание, причем, на любой житейский вопрос.
Таким образом творчество Омара Хайяма оказалось востребовано нашими современниками более всех других поэтов.
Издатели обнаружили в этом экономический интерес и Хайям стал издаваться при большом разнообразии астрономическими тиражами.
То, чего в коротких четверостишиях достиг гениальный перс, не удавалось сделать никому. Люди покупают его книги, читают и цитируют его стихи, и под воздействием их мудрости, красоты и изящества, получают истинное наслаждение и «науку жить», не тратя на это свое драгоценное время…
Россию и Иран на протяжении многих столетий разделяют не только границы, но и общественный строй, религия, национальные традиции, климат и многое другое. Однако наши страны многое и объединяет. Прежде всего – это человеческая сущность, покладистость и талант, из которых, как реки и ручейки, вытекают всевозможные направления той или иной деятельности. Одной из них является культура с характерными для обоих народов особенностями. В первую очередь – это традиционные
многовековые качества: культура поведения, любовь к ремеслу, доброта и гостеприимство, чинопочитание, бунтарство и пр. И, как следствие огромная любовь к науке, литературе и искусству, особенно к поэзии. Это сегодня, в век электронного бума большинство людей ринулось в изучение и освоение электронной техники и, казалось бы, перенесли свою любовь в эту сферу деятельности. Нет, освоив ее, люди возвращаются к поэзии.Они ее не бросают. Они в ней избирательны. Исходя из особенностей и экстремальности нашего времени, с одной стороны, и наследственного менталитета, с другой – наши люди во многом пытаются совместить поэзию с электроникой, ибо душа требует полного наполнения своих потребностей. Человеческая сущность остается прежней, и не редко гениальные произведения не востребованно стоят на полках магазинов, а ненужная беллетристика и мелкопробные т.н. произведения, распиаренные в СМИ, раскупаются. К счастью и, как это ни парадоксально, «нехватка» свободного времени невольно возвращает читателя к поэзии, поскольку ее образность, емкость и относительная краткость, острота ощущений и душевная волнительность, являются частью жизненной необходимости
русского человека. По словам знатоков иранской жизни, жители этой страны в основном переживают то же самое…
Русской поэзии, не считая отдельных произведений типа «Слово о полку Игореве» и некоторых других, немного более трех столетий. Она гораздо моложе Европейской поэзии, не говоря уже о странах древнего и среднего Востока. Однако стремительное ее развитие и достигнутые высоты говорят о высокой душевной поэтичности русского народа и его гениальных представителей таких, как Ломоносов, Державин, Жуковский, Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Некрасов, Блок, Есенин, Маяковский, Цветаева, Пастернак, Гумилев, Ахматова, Твардовский, Евтушенко, Бродский и многих других…
Известно, что средневековая Иранская поэзия в свое время далеко опережала поэзию всей Европы того времени. Поэзию в Иране не только любили и почитали, она успешно соперничала с воинскими достижениями и часто влияла на политику страны больше, чем убийственные сражения. Известный российский режиссер Булат Мансуров поставил исторический фильм на эту тему – «Состязание», получивший поощрительную премию на Канском кинофестивале. Иран всегда был «обеспечен» поэтами, среди которых на все времена светят яркими звездами мировой поэзии Рудаки, Фирдоуси, Руми, Саади, Хафиз, Низами, Хакани, Джами и многие другие. Из под пера этих поэтов вышли неподражаемые эпические шедевры, которые навечно вошли в сокровищницу мировой литературы. Из поэтов следующих времен наибольшей популярностью в Иране пользуются: Мирза Бедиль (1644-1720), Мамалек Иридж Мирза
(1874-1926), Мохаммед Таги (1886-1951), Абдул Хасем Лахути (1887-
1957), Мохаммед Фаррухи Йезди (1888-1939), Ахмед Дакики… .
Однако нам хотелось бы выделить одного поэта из этой блистательной плеяды математика и астронома, философа и теоретика музыки Омара Хайяма. Книги четверостиший Хайяма – рубаи – издаются в России, да и не только в ней, более всех остальных поэтов. В том числе подарочные эксклюзивные и достаточно дорогие.
Омар Хайям пришел к нам из глубины веков и в свойственной для себя манере предложил как своим современникам, так и далеким потомкам из совершенно чужих стран, посмотреть на мир, который окружает каждого человека во все времена, его глазами. Стереотипы мышления окружения Хайяма вынуждали поэта изъясняться со своими современниками на доступном языке популярных в то время рубаи и носили в себе черты современных эпиграмм, которые легко запоминались и передавались из уст в уста. Омар Хайям своими рубаями раскрывал человеческую сущность. Его образ, язвительный и глубокомыслящий, саркастически беспощадный и призывный, настойчиво просачивался из глубокого средневековья к нашим временам. Моральные устои складывались веками примерно в одном направлении, в данном случае базируясь на религиозных канонах. Омар Хайям почти во всех своих рубаях направляет свои
стрелы на человеческие чувства и пороки. Язвит и высмеивает, иронизирует и сокрушается, назидает и призывает своих конкретных современников быть честными и разумными, какими их сотворил Аллах и какими Он их хочет видеть. Говоря о любви и вине, он испытывает те же чувства, которыми наполнялись далекие предки, современники, так и потомки из разных времен и обществ. Нередко, теряя веру в свое окружение, от отчаяния до обиды, он доходит до крайностей, обращаясь «за помощью» к самому Аллаху. Мы уже говорили, что духовный и нравственный мир че-
ловека со времен Хайяма мало чем изменился, но благодаря таким людям, как Омар Хайям, его великим предшественникам, современникам и последователям, культура народов постоянно росла и к настоящему времени значительно выросла, человеческие взаимоотношения видоизменились, духовность и нравственность людей поднялись на несколько ступеней. И поэтому своим гением Омар Хайям не только стал нашим современником, но оказался добрым и строгим учителем, духовным наставником, которого надо почитать, у которого надо учиться, кем надо восхищаться, чьи книги
нужно всегда держать рядом с собой в качестве настольных. Поэтому спустя тысячелетие после него, мы в наше цивилизованное время цитируем Омара Хайяма, восторгаемся его мудростью, задумываемся над его афористическими шедеврами нравственности и гуманизма. Далеко опередивший свое время, Омар Хайям, как равновеликий Леонардо да Винчи или Ломоносову, универсальный феномен, подаривший потомкам математические и философские трактаты и формулы, точный календарь и астрономические открытия, а также россыпь поэтических миниатюр, говорят о
том, что он ближе к нашей эпохе, чем к своей.
Никто не знает, сколько написано стихов рукою Хайяма. Можно предположить, что сам Омар Хайям не считал себя профессиональным поэтом в нашем понимании этого слова. Сочинение четверостиший скорее всего было его хобби и своеобразным средством общения с людьми своего окружения, а основным его «ремеслом», как мы уже говорили, была наука. Практически все поэты времен Хайяма писали и газели, и
касыды, и бейты, далеко не все – рубаи. Писали длинные поэмы и сказания, героические хроники, стихи о любви и о своих повелителях; участвовали в поэтических соревнованиях… Хайям был в прекрасных отношениях с эмиром Малек-пашой, благоговел перед Ибн Синой, однако он не писал в их честь своих стихов, хотя все его научные успехи были достоянием двора эмира. Будь он профессионалом, живя за счет своего пэтического творчества, как Рудаки или Саади, Фирдоуси или Руми, Хафиз или Хакани, мы бы имели десятки таких рубаятов, поэм о любви
и героических эпопей. Более того, по мнению многих иранских специалистов считается, что Омар Хайям является прежде всего гениальным ученым точных наук и философом-теологом, а рубаи – поэтическая форма и изящное средство философских обобщений, не более того…
Некоторые авторы, анализируя поэзию Хайяма, ищут в ней корни мистицизма, выпуская на эту тему Хайямовские книги пророчеств. Я не думаю, что рубаи Хайяма надо уподоблять и сравнивать с катренами Нострадамуса или какого-то иного мыслителя-пророка. К творчеству любого хорошего поэта, где стихи насыщены образами и глубоким смыслом, можно подвести базу мистического или иного виртуального происхождения Поэт всегда и обязательно является человеком образного мышления, поскольку поэтический язык имеет свою специфическую особенность и
требует от автора следовать и не изменять ей. В противном случае поэзия перестает быть ею, а поэт поэтом. При желании из любой книжки Омара Хайяма можно «породить» сборник гаданий и предсказаний, исходя из поставленных задач и особенностей творчества автора. Гениальные четверостишия с глубоким философским и житейским смыслом волнуют, как говорят, и млад и стар.
Книги Хайяма покупают и читают, дарят «со смыслом», заучивают и цитируют.
Хайям вошел в быт самых разных слоев населения, любителей поэзии всех возрастов и профессий, потому что он везде свой – мудрый и понятный, доступный и живой, в том числе и для многочисленных переводчиков, аналитиков и «собеседников». Главное, что доступный и живой. Не случайно Омар Хайям привлекает к себе других поэтов, которые, зная и не зная родного языка Хайяма, на базе переведенных его стихов пишут свои варианты. Это было и в средние века, когда и друзья , и недруги поэта писали «под Хайяма», чтобы его возвеличить или очернить, чтобы выдать свое «произведение» за его или обвинить в каких-либо грехах. Это наблюдается и сегодня, когда одни и те же рубаи переводят десятки переводчиков со своих подстрочников, со своими мыслями и вариантами. Порой одно и тоже четверостишие разнится, как соленая и пресная капли воды. Все это говорит о любви и неравнодушию к поэту. В этой связи идет немало разговоров о достоверности авторского наследия многих стихов, о количестве написанных им катренов, «копилка»
которых никому неизвестна. Притягательная сила Хайяма – в доброте и гуманизме, рождающая и укрепляющая высокую нравственность и благородные чувства его читателей.
Поэзия – это полет души. У Хайяма она с математической точностью выражалась в “незатейливых” четверостишиях.
Книга, которую вы держите в руках, единственная в своем роде и создавалась она, как некое недоразумение. Во многих источниках пишут, чаще с нескрываемой иронией, что у Хайяма было много «коллег», кто отвечал ему на его рубаи. Я не вижу в этом ничего дурного. Пусть каждый поэт создаст о своем времени и о своем обществе что-то близкое Хайяму. Более того, на русском и на любом (не персидском) языке поэт отвечает не напрямую Хайяму, а тому или иному переводчику, который переводил его в силу своего таланта и возможностей. Стало быть – мы все в тени Омара Хайяма.
Я уверен, что если бы Хайям мог предположить это, непременно написал бы о таком явлении какой-нибудь философский трактат.
Однажды я подарил к 49-летию режиссеру Мансурову, о котором я уже говорил, стихи в строк под пятьдесят. Булат помолчал минуту, потом прочел стихи русского поэта: «вот эта книжка небольшая томов премногих тяжелей»… и из другой комнаты принес мне маленький сборник Омара Хайяма, добавив: «Изучай!». Я и прежде знал и читал Хайяма, но промолчал и решил поглубже ознакомится с творчеством великого перса, проникнуть в самое ядро его мудрости и мастерства…
Я люблю короткие стихи с философской начинкой и пытаюсь, по возможности, их производить. Они, как петарды, которые вспыхнут и тут же гаснут, оставляя к размышлению загадочность вспышки. И вот я стал потихоньку и скрытно ото всех, время от времени, «беседовать» с самим Хайямом. Это продолжалось более десяти лет. Накопилось около трехсот четверостиший, как однажды я познакомился с молодым человеком из Ирана, владеющим русским языком и по его словам страшно любит и
знает практически всю поэзию Востока. Мы говорили о поэзии, как таковой, о ее истории, разновидности, ее связи с менталитетом и традициями того или иного народа. Заговорили и о Хайяме. Я решил приоткрыть свою тайну и прочел несколько четверостиший Хайяма и оппонента к нему. Он сначала удивился, а потом вспылил… Через некоторое время мы снова встретились и я решил его испытать. Положил перед
ним двадцать четырехстиший и попросил разложить их на мои и не мои. В трех он ошибся. Затем посмотрел на меня и… расхохотался. Так я по его совету стал начинять книгу своими размышлениями, фантазиями и, конечно же, стал продолжать «беседовать» – рубаи на рубаи. Первую книжку я выпустил в 1998 году, к 850-летию города Москвы. В последующие годы я изредка возвращался к ней, добавил много своего и вот вы ее, эту книгу, держите в руках.
Сегодня у меня остался единственный экземпляр первой книги, которая называлась «Пятое время года». На обложке новой книги добавилось: «В саду Омара Хайяма». Почему?..
Фантазии нет предела, если тебе очень хочется чего-то достичь.
Я очень хотел ощутить Омара Хайяма со всем его содержанием, хоть это и невозможно, перед собой, коль столько лет с ним «беседую». Возможно поэтому решил совершить фантастический трюк – на виртуальной машине времени «податься» к нему в ХI век и в его саду посидеть за пиалой красного вина. Пообщаться с простым и мудрым, добродушным и недоверчивым, крайне удивленным неожиданному визиту своего
ровесника из XXI века. «Поговорить» о проблемах и сущности наших народов, наших простых людей, удивительно похожих друг на друга, хоть мы из разных стран и разного менталитета и вероисповеданий, и с разницей в тысячу лет..
Его прежде всего будут интересовать достижения в науке. О стихах мы будем говорить мало или совсем не говорить. Пусть останутся они в стороне для кого-нибудь другого, кто , быть может, обратит на них внимание… Ведь все виртуально…
Затем я вернусь домой, а машину времени отправлю к нему с приглашением посетить наше время и нашу страну, чтобы он увидел ХХI век и все достижения человечества за тысячу лет. Он обязательно обратит внимание на то, что при таком прогрессе человечества в развитии, при таких достижениях во всех областях человеческой деятельности и при такой высокой цивилизации сущность наша и всех наших людей не изменилась. И тогда и сегодня были и есть добрые и злые, честные
и лгуны, льстецы и патриоты, пьяницы и трезвенники, почитатели различных вер и религий, воины и поэты… Не в этом ли кроется феномен Омара Хайяма, чье творчество актуально и востребовано во все времена пребывания человека на земле.
Один мой приятель сказал: выпускай книгу свою о Хайяме, и если ты никому не будешь интересен, то там рядом с тобой будет великий Омар Хайям! Его-то все любят и всегда будут покупать его рубаи.