17. ИРИНА.
(ПЕРВАЯ СИЛА. «Первый Герой» о странной Ирине)
« …и зачем
Мне душу растревожила, детишек
Привадила к себе? А ведь меньшой
Считай, за мамку чтит!..
Со всей душой,
С любовью подошла к нам, ребятишек
Своих-то не дал Бог, а тут в дому
Аж семеро сирот!.. Тому, сему,
Пожалуй, не забудь какой гостинчик
На праздник поднеси, да покорми
Меньшого... ну, со старшими детьми
Конечно, проще. Да и сами нынче
Помощники уже, а всё одно,
Без ласки материнской всем темно,
И свет в дому не тот, и смех незвонок.
Радею, как могу… да ведь дела!
Работа всё подмяла, всё взяла,
Ну а ребёнок, он и есть ребёнок,
Ему и сказку на ночь сочини,
И приласкай, и даже побрани,
Всё чует: вот она, рука родная...
А ежли материнская, тогда
И грусть не грусть, и горе не беда...
Иринушка, зачем же ты, чудная?..»
…………………………………………..
…………………………………………..
« …но Бог меня услышал. Внял мольбе.
И я, и дети все её к себе
Отпраздновать день светлый пригласили.
Она пришла… да что пришла! Она
С детьми, со мною так была нежна,
Что мы её остаться упросили
Хотя бы на ночь, на день... а потом
Ей стал родным, почти своим наш дом.
А младшенький, тот просто убивался,
Когда вдруг исчезала дня на два,
На три... какие дивные слова
Для сказок находила – забывался
Счастливым сном!.. Особенно одна,
«О Доме сказка» – так была чудна,
Что всякий раз просил её все снова
И снова длить... порою за неё
Я сам, впадая в детство, в забытьё,
Подхватывал оборванное слово
И продолжал сказанье...
***
Как-то раз
Я заглянул к ним в детскую... свой сказ,
Видать, на полуслове оборвавши,
Она уснула рядом, как была,
Одетая... руками обвила
Его головку русую, прижавши
К своей груди... я на руки её
Поднял, не потревожив забытьё,
Отнёс к себе, свидетель Бог, без подлой,
Без задней мысли, просто уложил
На чистую постель, а сам решил –
На коврике улягусь, чуть поодаль.
И лёг, и задремал...
И в сладком сне
Увидел, как она пришла ко мне
И донага разделась, и прильнула
Горячим, гибким станом...
И в жару,
В тумане я не понял поутру
То снится мне, или она уснула
В моих руках? Иринушка... змея!
Зачем ты не приснилась мне?.. А я
Уже решил, что это знак нездешний
Мне подала жена моя тем сном,
Мол, это я, но в облике ином,
Бери меня и не жалей о прежней,
Всё та же я!.. Недаром малыша
Так светится, узнав меня, душа!..
Иринушка, Иринушка... Иринья!
Воистину смиренье, иль мятеж
Довлеет над тобою? Ты надежд
Не подавала, правда, но гордыня,
Она в тебе откуда?.. Как понять
Служенье Всеблагому, если внять
Речам твоим, столь смутным, что, заспоря,
Однажды я взорвался (а сейчас
Жалею)... но нельзя ж, чуть не кичась
Сверхжертвенностью, вкруг чужого горя
Выкраивать какие-то свои,
Диковинные в нашем бытии
Понятья о семье, о мире Божьем?
Уж ежели ты Богу отдана,
Ты все Его заветы чтить должна
И не судить того, кто сам тревожим
И, может быть, казним своей виной,
Но – тайною!..
***
Я сам перед женой
Корюсь, духовнику, быть может, каюсь
За тяжкий плод, за всех за семерых,
За смерть её!.. Но в каяньях своих
Мир Божий не виню, не зарываюсь.
Он Сам сказал: плодитесь, чада! Сам
Сказал, что мы угодны небесам,
Что грех детоубийства – тяжелейший
Грех из грехов... зачем же мне пенять,
Что, мол, жену заездил, что унять
Страстей не мог?.. Да этого и злейший
Не скажет враг. Она ж, детей любя,
Сказала! Не на шутку озлобя
И помутя мне кровь...
Вспылил, не спорю.
Нагородил в сердцах – невпроворот!
Да как стерпеть? Мол, наплодил сирот.
О чем же думал? В лапы отдал горю
Мирскому их... чертяки, мол, вы все,
Все крутитесь в порочном колесе,
Не видя свету Божьего...
а ты-то,
А ты сама святая, что ли?.. Ишь,
И Богу служишь, и со мною спишь.
А может, с кем ещё?.. Тут я открыто
Все перешёл границы, потерял
Контроль. Добро бы просто укорял,
Так нет же, костерил!..»