Вводный инструктаж продолжается - воскрешение
У Эдика погас взгляд, а Вадим сложил свои темные крылья. Разочарование обоих вылилось в неловкую паузу. Бедняга Стас сжал губы до куриной гузки, а над верхней губой проступила роса. Вадим со свойственной ему практичностью решил продолжить диалог с Эдиком, потихоньку в своем мнении, начиная подкидывать землицы над гробом Стаса: "Тогда надо бы ещё добавить, как мимолётное виденье, ведь мы хотим заключить в этот образ всю концепцию". Стас почувствовав вкус земли на губах и услышав отдалённые звуки похоронного марша величайшим усилием воли сдвинул мозг и интуитивно на одном дыхании выдал: "Если Вы меня спросите как физика, то я сказал бы что могу понять почему программист рассматривает эти строки в качестве образа. Если трактовать цитату из Пушкина в технической терминологии, то выходит, что говорят о неком едином, которое предстаёт в дискретной форме мгновения, что по сути очень пространно и ни о чём не говорит. Гораздо сложнее понять в какой мере это может касаться генетика. Монетки Эдика опять засияли алчным блеском и он успокоенно изрёк: "Кажется мальчик просто волнуется". Вадим молча прошёл через комнату к месту, где благополучно разрешились похороны и протянул руку Стасу. Покойник радостно зарделся от нахлынувшей истомы, а Вадим тем временем добавил: "Меньшего и не ожидал. Константин Михайлович о тебе рассказывал. Рад что ты раскусил поэтический пас нашего поскакуна и плута". Эдик обижено вклинился в назревавший конклав: "Вот так всегда, первых ораторов первых же на плаху. А что вы братцы успокоились, план пророка то не выполнен. Он же дал точное поручение ввести в курс дела и место найти. Ну и? Кстати, мы за глаза в глаза нашего профессора называем пророк. Позже сам поймешь почему". "Тогда не будем затягивать", - перехватил инициативу Вадим: "Мы существенно продвинулись в нашей модели пространства как некоего замкнутого целого, что хотя не поддается пока измерению, но есть ряд веских оснований для этого утверждения. Так же обнаружили, что время это не процесс, а формирующая основа измерений", - закончил деловито Вадим. Эдик состряпал ироничную гримаску и пропел на попвский манер: "Вадим, кажется, ты внушил нашему новому коллеге мысль, что он попал в какую-то секту. Смотри! Его оторопь берёт. А рыжие локоны стыдливо топорщатся. Пока не поздно прими свой демонический молчаливый вид и позволь мне немного поплутовать".
Затем Эдик принял совсем уж монашеский образ сложив перед собой руки, как при молитве, и начал говорить: "Воспринимай пока всё как игру. Представь, что пространство по нашему общему мнению это резиновый шар непонятных размеров и обладает всеми свойствами резины, а всё сущее и люди значит тоже натыканы в этом шаре. Время это ничто иное как возрастные кольца на срезе ствола древнейшего дерева. Эти кольца формируются каждое мгновение, занимая, как слепок, место во вновь образуемом измерении. Вот это мы и доказываем и туда хотим попасть, но гадская резина нам мешает. Вадим рассчитывает тропинку в эти измерения, я пытаюсь провести объект туда, а наш славный пророк разработал математическую модель как основу, но нам нужен кто-то вроде тебя что бы сделать путешествие безопасным".
Стас с недоверием оглядел обоих и пролепетал пересохшими губами: "Но это же невозможно. Вы же говорите о путешествии во времени и чисто в идеальном виде это можно допустить, но в реальной жизни столько нестыковок и препятствий!" Эдик ответил: "Что я тебе говорил? Игра, игра, игра-а! Потом убедишься, что это не такая уж плохая и безнадежная секта. А сейчас давай освободим от барахла вон тот стол с клеткой, где мечется ополоумевшая мышь. Кстати, она была первым игроком и первопроходцем. Короче начнём тебя паковать коллега. Ха, ха, ха", - со зловещим смехом закончил Эдик.
После этих слов ребята освободили стол от частей микросхем, графиков и прочего хлама. Переставили клетку со сбрендившей мышью на другой стол. И демонстративно насилуя линолеум передвинули новое рабочее место к торцам двух других столов, которые теперь образовали символическую букву «П». Как бы возвещая, что детище пророка полностью укомплектовано и высечено столовым инициалом его прозвища. Таким образом был исполнен наказ пророка и произошло шумное крещение третьей головы Горыныча.