Семье Гринберг-Платоновых: дяде Лёне – Леониду Моисеевичу Гринбергу, тете Люсе –
Людмиле Платоновой, Наташе – Наталье Платоновой-Гринберг-Зариповой
«Прошлое, хранящееся в памяти, есть часть настоящего.»
Т. Котарбиньский
Из далекого города Кирова
В наш заброшенный Богом Чимкент
Ангел тот, что искусство курирует –
На два года создал прецедент:
Небольшую семейку богемную
Нам подбросил, как гребнем волны –
Дядю Лёню с супругою верною
И дочурку - игрушку судьбы
Что и как там у них приключилось
Что за горе в той жизни стряслось
Может, что-то неровно сложилось
Может, лиха хлебнуть привелось…
Но приехали, полны надеждами
Здесь начать всё, как прежде, с нуля,
И в расцвет всемогущего Брежнева
Зацвести на краю бытия
Леонид Моисеевич Гринберг
К нам сошел из далеких миров –
Сплетни, слава, интриги и прибыль
Слыли чуждыми сути его
Он был мэтром на сцене театра –
Ставил пьесы, давал мастер-класс
Но пигмеи актерского жанра
Не раскрыли объятий «на раз»
Тетя Люся владела сопрано,
Излучая во всем доброту
Как душа их уютного клана,
Она грела теплом за версту
Дав за месяц двенадцать концертов,
Она пела всегда и везде
Даже дома, за жаркою стейков,
Прислоняясь к горячей плите…
Их дочурка пошла в свою маму,
Выбрав музыку делом судьбы:
В музучилище скучные гаммы
Шлифовала до темной поры
Частокол ее длинных ресничек
Обрамлял серых глаз звездопад
Нотной грамоты шлейфы страничек
Отражал ее девичий взгляд…
И холодной студеной зимою
К нам соседи спускались на чай
Пообщаться… Словами, душою
Искру жизни извлечь невзначай…
Дядя Леня был лиры адептом –
Он поэзию чтил, как отца
Леденящей порою и летней
Он являл нам талант свой чтеца
«У поэтов есть такой обычай –
В круг сойдясь, оплевывать друг друга…»
Так, впервые, я юнцом услышал,
Как читают сердцем в узком круге…
Вскоре наша местная тусовка
Оценила путь его исканий –
Новой театральной постановки
Свет увидел плод благих стараний
В сценах «Сказок старого Арбата»
Пахло новым, чудным, незнакомым…
Будто кто-то тихо бил набатом,
Открывая звезды, вдаль влекомый…
Дядя Леня болен был на почки –
Пил таблетки, мучался, кряхтел
Если б не супруга и не дочка –
Мог не встать, оставшись не у дел
После третьей, помнится, больницы
Их семья решила уезжать…
Ни врачи, ни Боги, ни сестрицы
Не смогли с болезнью совладать
Вся надежда – только на Россию
На дворе – год семьдесят второй…
Жаль, в Чимкенте не нашлось мессии,
Чтоб решить исход судьбы одной…
Он скончался в семьдесят четвертом –
Нам пришло от Наты письмецо
Сколько лет – а в памяти не стерты
Их тепло и Кедрина словцо…