(рассказ Маруаны)
Из детской далекой поры электричка
Проносится гулко во взрослом мозгу:
Индийские танцы, одежды, привычки,
Влюбленность в известного фильма звезду…
Напевные темы любимого фильма,
Кружение в блестках в зеркальном окне…
И мама шьет сари парчовое стильно,
Сверкая браслетами в буйном огне…
Я помню, как бабушка часто вздыхала,
Жалея, что Бог ей отвел мало лет:
Мол, Индии так никогда не видала,
И дочка не сможет исполнить завет…
Ты, внучка моя, ты одна и надежда:
Увидишь страну, что мечтала я век
Оденешь волшебное сари-одежду
Возьмешь их землицы, ступив на их брег…
Давно уже нет ни бабули, ни мамы
А я – теперь матерь подросших детей
Порой вижу Индию – правда, с экрана,
И изредка слышу куски новостей
И вот – мне за сорок(душой – двадцать восемь)
Мы с мужем собрались в далекий поход
У Бога взахлеб благолепия просим –
Завален болячками наш огород
Хотели в индийском одном городишке
Поправить здоровье, принять процедур
А если и времени будет в излишке –
Страну посмотреть, ведь когда еще тур…
И вот – самолет над вершиной Памира
Над нами – мерцанье сияющих звезд
Рельеф Гималаев, шатер крыши мира –
В алмазах оживших мерцающих грез
Внизу – весь в огнях – терминал их центральный
Колеса коснулись бетонной плиты…
Земля моей веры сакраментальной
Реальный полет моей детской мечты!
Часам к четырем до отеля добрались,
В ночи наступая на спящих бомжей
Где нас поместили - не разбирались
И спали покрепче убитых моржей
Проснувшись, пришли в негодующий ужас:
Убогость, кошмар, нищета, неуют
Но менеджер юный, нас выслушав тут же,
Вселил нас в двухместный, дав честь и салют
Парнишку сердечного звали Анилем
Подтянут он был, благороден, умен
Без хитрецы, червоточинки гнили,
Взглядом был светел и ладно сложен
За первые сутки индийского тура
Из жара нас в холод бросало не раз:
От нищих в грязи до богатств верхотуры
Мы зрели алмазы и жизнь без прикрас…
Зловонные реки, бальзам благовоний,
Неприкасаемых коросту лиц,
Покрытых болячками кожу ладоней,
Сидящих в мольбе и распластанных ниц…
Дворцы махараджей и золота тонны,
С камнями блистают что в знатных домах…
Мы видели блеск изумрудов и сонмы
Контрастов в приличных и бедных местах…
И вот, у подножья крутых Гималаев,
Гангтори ледник где столетьями спит,
Где Ганг, зарождаясь, свой дух закаляет,
Наш город-скромняга в затишьи стоит
Он йоги всемирной столицею признан,
Раскинувшись джунглей обширных промеж
«Битлами» он был посещен при их жизни…
И город тот славный зовут Ришикеш
И в первый же день мы покинули город,
Минуя раскрытые створки ворот
По каменной тропке собак диких свора
Нас ловко вела на священный порог
Дав знать, что дорога им дальше закрыта,
Они развернулись, махнув нам хвостом
Мы дальше поднялись по каменным плитам,
Добравшись до разносиявших столбов
Столбы разукрашенны – были опорой
От мал до велика колоколов
И тут мы смекнули, что звон их так споро
Весь день доносился до наших голов
Терять было нечего – взяли веревки
И мерно побили по колоколам
В святом упоеньи, без всякой сноровки,
С напыщенным видом седеющих лам…
На звук колокольный на храма вершину
Поднялся седой благородный старик
Он звал покорить нас другую кручину –
Но здесь мой задор растворился иль сник…
Крутые ступени наружной спирали
Казались напасти страшнее любой
А муж и старик улыбались, махали…
И я, наконец, приняла этот бой!
Не помню, как вышли до верхней клетушки –
Нас встретил смотритель с улыбкой в устах
Худой, темнокожий, с пятном на макушке –
Он был самым главным в окружных местах
Из множества заданных старцем вопросов
Мы четко озвучили большую часть
Тот, лишнее быстро и мудро отбросив,
Позволил цветы нам Богине воздать…
К паломников сонму нас быстро причислив,
Он краской оранжевой смазал нам лбы
Обряд посвящения с нами замыслив,
В серебряной чаше он дал нам воды
Затем, удивительно быстро и ловко
Он сахар-песок нам за щеки кладет
Жую эту сладость я с детской сноровкой –
А это не сахар, а Ганга песок!
И вот, мы спускаемся вниз по ступенькам
Куда-то исчез вдруг мой страх высоты
Все тело послушно, нет дрожи в коленках
И с сердцем своим – совершенно на ты!
И с птичьих высот я смотрю на долину –
В ущелье змеится божественный Ганг
Паломников толпы струятся в картине
Доносятся звуки ситаров и табл…
Глаза растворяются в пестрой перине:
Домишки и храмы, дворцы, купола
Гирлянды и стяги цветочной стремнины
И слезы без спросу бегут по щекам…
Неспешно, с запасом вкусив все красоты,
Мы твердо ступаем по лестнице вниз
Увидев собак, им поддали работы –
Те появились, являя сюрприз…
И, завилявши хвостами, как прежде,
Нас до ворот проводили гурьбой
Страхи укусов сменились надеждой
Быть в дружбанах с этой сворой святой…
Эти хранители древнего храма
Верно несли свою службу за так
В душах собачьих приезжих охрана
Передавалась по крови в веках…
Быстро приняв процедуры, пилюли,
Мы оставались свободны весь день
Наш же Аниль со смекалистой пулей
Быстро помог нам и в этой беде
Мы вспоминали английские фразы
Где-то слова удавалось найти
Старая скромная школьная база
Нам не давала намного уйти
С сильным желанием, доброю волей
Стали мы хинди с Анилем учить
Дружбы родившейся общая доля
Нас обязала прилежными быть…
Я заболела – все тело ломило,
Боли в суставах, неясный озноб
Врач, чьею волей сюда нас прибило,
Резко пропал… Кто-то трогает лоб…
То был Аниль – как заправский лечило
Выдал дигноз: “Hot water! Hot soup!”*
Как к благосклонной судьбины ветрилу,
Жизнь свою отдала я на суд…
Суд же Аниля был прост, прозаичен –
Жидкость, похлебка, с приправами суп
Мягкость шагов и походки привычной
Быстро решили казашки судьбу
Проходит два дня – и я снова при деле
Врач объявился – но поезд ушел
Аниль, что был рядом, когда я болела,
К нашим сердцам много тропок обрел
Жил он в отеле – был нашим соседом
Верным хранителем-ангелом был
И ежедневно после обеда
С нами где только он ни ходил:
Мы в магазин – он торгуется рьяно,
Скидки для нас выбивая, как лев
Криком, шипеньем гонял обезьян он,
Что обирали всех пришлых, презрев
Едем по узкой отвесной дороге,
Храм высоко где запрятан в горах
Шивы ступали святые там ноги…
Пропасть – внизу. Я забыла про страх
Группы рабочих латают размывы –
Воду им женщины носят с низин
«Неприкасаемых» рой неотрывно
Роль исполняет теней-образин
Чаны с водой в неподъемных кувшинах
Носят в жару на своей голове
Женщины касты почти-что звериной
В древней огромной богатой стране
Здесь никого не волнует судьба их:
Как самочувствие, пища и быт,
Руки что сбиты, что ноги все в язвах
Проклят их род и их предок забыт…
Люд, между тем, провожает нас взглядом –
Им интересен наш облик и цвет
С лиц помрачневших пот катится градом
Взоры скрывают всеобщий секрет…
Вдруг я махаю рабочим руками –
Все взорвалось в один миг, невзначай:
Гул одобренья, лес рук, воркованье,
Море улыбок, душистых, как чай…
Женщин здесь мало в общественной сфере –
Кредо их дом и домашний очаг
Тканью прикрыта их грудь эфемерно
Да и живот оголен просто так…
Здесь полнота среди дам популярна
Грудь обозрима, смотри – не хочу
Взгляды людей наших где-то полярны,
Где-то и схожи – но здесь я молчу
Муж отдает здесь немаленький выкуп,
В дом приводя молодую жену
Это – не в картах сомнительный прикуп:
Здесь он приносит большую казну
Даже на улице всякий мужчина –
Пальчиком женщину трогать не смей
Даже случайно, хоть с веской причиной –
Если не муж иль влюбленный плебей
Женщина тут не протянет без мужа,
Крова, семьи, очага и детей
Жены в разводе нигде здесь не нужны –
Крепость незыблемых древних идей
Жены в недавнем двадцатом столетьи
Прыгали к мужу в горящий костер
Узы любви и семьи обессмертив,
Жизни сжигая без мужа позор…
В Индии дети взрослеют так рано
Детского плача не слышно, собак
Нет избалованных, неженок, бранных
Нет озверелости, зависти, драк…
Здесь не найдешь ни спиртного, ни пива
Мяса и рыбы здесь нет, ни яиц
Жалко, не стала адептом я Шивы,
В храмах хоть малость и падала ниц…
Скоро – отъезд, а с утра – День рожденья
С мужем, Анилем идем мы к реке –
Близких усопших исполнить веленье:
Горстку песочка забрать налегке
Здесь я расплакалась, словно корова –
Слезы ручьем потекли по щекам
Ангел Аниль повторял одно слово,
Вместо платочка дав волю рукам
Слово то было священное – Mother* –
Знает что каждый простой человек
Вместе заполнив мешотчатый пазл,
Троица быстро покинула брег
С берега Ганга пошли к ювелиру,
В лавку, где были неделю назад
Сколько я золота видела в мире –
Здесь же был просто огромнейший клад!
Хозяин вручил мне фигурку Ганеши*:
Он будет желанья твои исполнять
И муж подарил то, проела чем плешь я…
В день тот я счастья не смела унять!
Солнце, алея, садилось за реку
С Ганга дул свежий речной ветерок
Где-то внизу петушок кукарекал
Близился вечер, суливший мне шок…
Только в тот день все, считай, начиналось –
Стол на площадке отеля накрыт
Фрукты, напитки… Солнце смеркалось…
Гул поздравлений – внутри все кричит!
Дутых шаров над столом закрепили
Простынь заместо скатерки нашли
С их-то зарплатой всего надарили –
Тронули сердце мое от души!
Свет вдруг погас, и на миг все умолкли:
Торт именинный в зажженных свечах
Нес наш Аниль в белоснежной футболке,
Гордо подняв в шоколадных руках
Слезы мои утонули в улыбках,
Звоне ладошек, волне голосов,
Шелесте ветра и смеха обрывках,
Буквах чужих, но так милых мне слов…
И, наконец, наступил день прощанья
В сборах участвовал живо Аниль
С нами прощаясь, он дал обещанье
Путь одолеть к нам за тысячи миль…
-----------
Ганга песок над холмами развеян
Суры Корана при всех прочтены
Индии дух над могилой рассеян
Близких заветы моих сочтены…
Быстро Анилю ушло приглашенье
Скоро он дал нам конкретный ответ –
Значит, незыблемо было решенье
Нам предъявить свой реальный портрет…
Имя в толпе я окликнула громко –
Гость наш кивком отозвался на крик
Молча приблизившись, бросил котомки,
Мне поклонившись, к коленям приник…
Утром, удобно рассевшись в столовой,
Начали было про Индию сказ –
Звон, повторявшийся снова и снова,
Резко прервал чей-то искренний глас
То телефон у Аниля в кармане
Властно встревожил наш мирный уклад
Трубку поднял он – из Индии мама
Кучей вопросов затеяла град
Он отвечал, словно дробь пулемета –
Как долетел, как встречали, как спал,
Как ощущенья, домой ли охота,
То ли нашел, что так долго искал…
Мать успокоилась, связь оборвалась…
Роуминг местный Аниль не включал
Мы до последнего дня удивлялись –
Видно, от Бога звонок прозвучал
Больше Анилю сюда не звонили –
Связи ведь нет, Будда в отпуск ушел
Может, отдельные звуки и были –
Но затерялись в хаосе большом…
Ангел-хранитель в семье нашей свыкся –
Дружбы росточки сыграли здесь роль
К детям моим он душою проникся –
Дети всех стран знают этот пароль
Ел он без мяса – рулеты, картошку,
Овощи, фрукты, компоты, супы
Торты, пирожные – все понемножку
Щеки меж тем стали круглы, добры
Как-то мой муж настоял на конине
Гость наш спросил – что за блюдо кипит?
Честно ответив, мы взгляд потупили,
Видя, как с глаз его влага бежит…
Все, что красивого в городе нашем,
Все, что в окрестностях радует глаз –
Все он увидел, был всем ошарашен,
Все видел в жизни он первый лишь раз
Все так красиво, так чисто, так вкусно
Рой иномарок из западных лент
Рог изобилия с чуточкой грусти…
Пропасть невиданных прежде конфет!
Был сладкоежкой наш ангел-хранитель
(в Индии нет столько разных конфет)
Сладкого пиршества страстный ревнитель,
Сладкому раю не мог сказать «нет!»
Как-то, гуляя в горах Чимбулака –
Снег и цветы в человеческий рост,
Группы коттеджей у горного парка –
Друг наш озвучил волнующий тост:
С детства я вижу одно сновиденье –
Снежные горы, деревья, цветы,
Я среди них – все вокруг наважденье
Нынешний день стал полетом мечты!
Ангел наш дал нам обильную пищу –
Раем земным он назвал Алматы
Раем считали мы родину Кришны…
Где ж вожделенные земли мечты?
Вот и закончился ангельский отпуск –
Он волновался, бледнел и дрожал,
Словно студент, исключенный за пропуск,
В дом возвратясь, на звоночек нажал…
Несколько раз он пытался ответить –
Все ли понравилось в нашей стране
Как удалось нам Аниля приветить
Был под седлом он иль был на коне?
Тут, наконец, он расправился с дрожью,
Взял себя в руки и начал глагол
Зная, что парень не знается с ложью,
Мы подошли и подсели за стол…
Годы, что отданы мною отелю,
Дали мне много в работе с людьми
Дня мне хватает, не то что недели,
Чтобы узнать их не хуже родни
Наш контингент – в основном, иностранцы,
Аристократы и белая кость
Много паломников, веры посланцев –
Часто в них вижу презренье и злость
Чувствую шкурою пренебреженье
Мы для них – каста изгоев-калек
Вера не стоит их уваженья,
В храмах толкутся хоть год или век
Долг наш – быть вежливыми и улыбаться –
Кем бы ни был наш клиент-интурист –
Кланяться, охать, сиять, восторгаться,
Словно заправский, умелый артист
Вы ж за весь век привезли сувениры –
Первые в памяти, жизни моей
Души раскрыли свои нам до дыр вы,
Души бездонные, как у морей
К нам так тепло отнеслись вы и чутко
Искренность глаз ваших всех потрясла
Я, не колеблясь и пары минуток,
Принял вас, как провиденья посла
Вызов быть вскоре на Родине вашей
Я без сомненья всем сердцем принял
Но без родительской доброй отмашки
Я бы кровавые слезы глотал
Полсотни долларов я получаю
Деньги – родителям – воля Небес…
Молча отца приговор ожидаю:
Мать дорогая, наш сын – не в себе!
Как ты, мой сын, мой наследник, мой сокол,
Мог так поверить простым чужакам
Денег ты столько не заработал
Нам отдаешь все, своим старикам…
Как умолял его, как ни просил я –
Был непреклонен он, словно стена
Только когда растерял все я силы,
Мамин совет попросила семья
Мать, как отец, не поверила сказкам –
Как ни хвалил вас, как ни умолял
Все мои потуги были напрасны –
Будда иль спал, или не помогал
Мама в какой-то момент попросила:
Сын, расскажи про недавних друзей
Хочется знать вашей дружбы о силе,
Может такое родиться в семь дней?
Я рассказал ей о береге Ганга,
Мамы казахской про слезы и плач…
Вижу, задело ее бумерангом:
Деньги найдем, ногу – в стремя, и - вскачь!
Средства искал я с большою загвоздкой –
Слишком большая уж сумма была…
Босс мою просьбу счел слишком громоздкой:
Отпуска вместо – уволил меня!
Очень «помог» мне ученый-оракул:
Лет еще десять здесь будешь сидеть!
Ночью впервые я горько заплакал –
Впору повеситься иль умереть…
В каждой индийской – пусть бедной – семейке,
Сын где есть маленький иль сыновья –
Хоть и полна детворою скамейка –
Выкуп невесте готовит семья
Выкуп-калым – собирают задолго
Могут до смерти вообще не собрать
Бережно тратятся нитки, иголки…
Выкуп не тратится самых до свадеб!
Видя страданья любимого сына,
Мать продала дорогое колье
Силу обрел я, схожую с львиной!
Виза… Билет… Все как-будто во сне…
Лишь самолет от земли оторвался –
Вздох облегченья исторг я вконец
Тут и сосед мой, индус, отозвался
И предсказал мне с улыбкой пипец
Ну и дурак ты! Родителям горе!
Взрослый, преглупый, наивный балбес!
Знай – в Алматы ты пробудешь в неволе
В душу пролез твою черт или бес!
Тут я, действительно, так испугался
Стало жаль денег, семью и родных
Как искушению повиновался?
Мать как довел до мучений таких?
Бог мой – сомнения были напрасны!
Как отдохнул - вы спросили меня?
Отдых мой этот был самым прекрасным
Пела душа моя день ото дня!
Сердце, как птичка, трепещет в клетушке –
Вырвется прочь иль взорвется в груди
Даст канонаду, аукнется пушкой
Хочешь потрогать – давай, подходи!
Предки мои белый свет подарили
Вы же открыли дорогу мне в мир
Мать и отец суть вещей мне раскрыли
С вами узнал я волшебный эфир!
Если позволите, буду отныне
Мамой и Папой я вас называть
Впредь и в молитвах любых, и в помине,
Буду просить за вас, благословлять!
Так наш Аниль говорил, чуть не плача
Слов благодарности было не счесть
Может, не знал он, что речь его значит,
Что оказал нам великую честь…
Маме его я вложила подарок –
С вензелем в золоте светлом кольцо
Подвиг ее был божественно ярок –
Как бы хотелось взглянуть на лицо!
Ангел-хранитель согнулся в поклоне,
Словно под ветром качнувшийся клен,
Что-то шепнул во втором своем доме –
Был зацелован и благословлен…
---------------------- ***** --------------------
Несколько лет пробежало с той даты
Краски тускнеют, недели летят
Только Ганеша, как стойкий солдатик,
Время с улыбкой уносит назад…
Много приходит от Ангела писем,
Очень похожих, горячих, живых
Все благодарности чувствами дышат
Просят гостями быть добрыми их…
Босс пригласил как-то в офис Аниля,
Долго вопросы тому задавал:
Что и почем, чем кормили-поили,
Что за страна – этот Казахистан…
После, упорством его пораженный,
Принял обратно, повысив оклад
Фотками нашей страны восхищенный,
Розовый наш полюбил город-сад!
Вид алматинских строений на фото
Так захватил его душу и плоть,
Что он затеял ремонта работы –
Так искушенья не смог побороть!
Как-то читаем в письме от Аниля:
Будете здесь, как в родном Алматы –
Так мы отель здесь свой преобразили –
Города вашего принял черты!
Грустно, что Ангел-хранитель далеко…
Банку с песочком не трогает пыль
Письма приходят положено срокам:
Из Индии дальней – сын ваш Аниль!