Испанки чёрные глаза горят пожаром страстным,
Не скажут римлянка - «Нельзя!», француженка прекрасна.
Я пью улыбок тёплый дождь, но тянет с прежней силой
На Эрин, где меня не ждёт та, что меня любила.
Как влага Шеннона, чиста, как гладь реки, красива,
Она моей женою стать в тот раз не согласилась.
Но письма нежные её цветут во мне надеждой,
И я во Франции чужой люблю её, как прежде.
«Мой милый друг, вернись домой, а коль беда не минет,
Плечом к плечу с тобой позволь сражаться на чужбине.
А если гонишь - то ко мне любовь твоя остыла!»
О, как я мог ответить «Нет!» той, что меня любила!
Но как ей жить в таком Аду, где кровь и пот солёный?
И я, как раб, не побреду по родине пленённой.
О, если б Эрин мой восстал, врагов сведя в могилу -
Последний залп меня застал на пол-дороги к милой!