Был новый год омыт дождём январским,
и таяли надежды, словно снег,
стекая в грязь вчерашнею заваркой,
а я ещё бодрилась как во сне…
Мечты мои, серея, оседали,
и оставался лишь морковкой нос –
необходимый, как зимой сандалии –
а я без крыльев – птица Алконост?..
На миловидной голове корона –
теперь уже привычное ведро –
плацдарм для балдежа… одним воронам.
Для них – между собой – аэродром.
Измученно бесплотные сугробы
сдавались – от вчера не жди добра.
У всех снеговиков – свои надгробья…
У некоторых кладбище – овраг…
А я всё пела, воспевала чувство:
так сладко не споёт сама любовь.
Хоть от неё зимою излечусь-то?
Ведь тает образ в имени любом…
Себя не помня, села я в автобус,
нам, бабам снежным, плакать не впервой…
И покачнулся полуночный глобус,
и понесло, как будто по кривой…
«Снегурка тает!» – раздавался шёпот,
а слёзы бесконечные текли…
Но только душу бабе не заштопать,
как не прервать, себя жалея, всхлип…
о3.о1.2о18 о1:53
Алконост переводится с греческого как зимородок. Лик её женский,
тело птичье, голос сладок, как сама любовь. Услышавший её пение,
может забыть всё на свете. Птица с короной на голове, управляет
погодой.
Написано для Транссибирского экспресса
Фото http://omsk.bezformata.ru/content/image278857604.jpg