Январь - изысканный художник,
Автограф, хрупкий подорожник,
В предутренней рисует мгле,
Волшебной кистью на стекле.
И в чёрно-белую картину,
Добавил цвет ультрамарина,
Алмазной стружки, перламутра,
И поверху нежнейшей пудрой.
Соболья шуба, рукавицы,
В курчавой бороде синицы,
Румяный лик, хрустальный посох,
Осколок северных торосов.
Восход алеющий над лесом,
Густым, клубящимся замесом.
Новорождённый еле-еле,
Поднялся нехотя с постели.
Туманной дымкою укрытый,
Ленивый Гелиос к зениту,
Плывёт сияя жёлтоглазо,
Окрест разбрасывая стразы.
И фиолетовые склоны,
На соснах царские короны.
И краем одинокий ворон,
По белизне иссиня-чёрен.
А там где даль смыкает веки,
Углём прочерченные вехи.
Напитан купол бирюзою,
И застятся глаза слезою.
И тишина, лишь пополудни,
Вдруг шум и смех, и говор людный.
Махая палками туристы,
Гуськом скользят во поле чистом.
Но вечер близок, тени сизы,
На елях заалели ризы,
Из яслей звёздные ягнята,
Рассыпались гуртом по плату.
Пастух небесный гонит стадо,
В руке двурогая лампада,
Художник завернулся в шубу,
Спиною привалился к дубу.
И задремал, и сон вселенский,
Вот дядькою мороз крещенский,
И несмышлёнышем младенцем,
Февраль в метельном полотенце.