Давным-давно, когда у Лукреции впервые заболела голова,
а она то думала, что участь эта её минует,
решила девушка написать стих,
но лучше бы не писала его вовсе,
хотя, возможно, утверждение это ошибочно...
Втянулась она в нездоровое стихосложение
и с тех пор писала стихи не переставая.
И голова у неё болела теперь не только тогда,
когда она их писала,
но и тогда,
когда она пыталась вовсе их не писать;
в этих случаях боль превращалась в настолько нестерпимую,
что ей приходилось немедленно браться за стихосложение,
чтобы её физические страдания
хотя бы немного уменьшались.
Не могла же она сидеть на одних болеутоляющих.
И возненавидела Лукреция свой первый стих,
а когда голова её болела совершенно невыносимо,
то ненавидела она все стихи,
которые когда-либо кем-либо были написаны.
Но иногда, а, точнее, довольно часто,
когда головная боль несколько утихала,
её одолевали сильнейшие приступы любви к поэзии,
и тогда она круглосуточно читала стихи,
забывая употреблять калории, жидкости, забывая вздремнуть,
а затем также круглосуточно их писала.
Прошло лет сорок
и внезапно на экране её компьютера,
который служил ей верой и правдой,
начали возникать шедевры.
А возникали они благодаря нажатию Лукрецией
единственно верных клавиш.
И поделилась она своими произведениями с любимыми ею читателями,
которым её творчество давно уже надоело,
но никто читать эти шедевры не захотел.
А те немногочисленные читатели,
которые их спустя годы всё же прочли,
не сумели понять, что имеют дело с шедеврами...
Когда Лукреция умерла,
то её произведения затерялись во вселенной интернета,
и только настоящая Вселенная помнила об их существовании
и иногда предоставляла возможность
разумным существам других галактик
ознакомиться с произведениями почившей Лукреции.
И эти разумные существа приходили в восторг
и заучивали её стихи наизусть.
И на многих планетах других галактик
установили ей памятники,
хоть и не знали, как она выглядела при жизни.
Так труды Лукреции сохранились в вечности
и принесли немалую пользу разумным существам.
Так что писать стихи безусловно стоит;
и двадцать лет, и тридцать,
и все сто,
а Вселенная после решит,
что с ними делать.
Эта бесконечная и загадочная Вселенная,
в ней всё совершенно непредсказуемо...