Лекций о том, кто был первый пузырь на Руси,
не переслушать – особенно мне на ночь глядя.
Я всё шагаю, начхав на артроз и бурсит,
к огненным белкам в нитратно-туманной засаде.
Кто-то сказал, что они прогрызают стекло,
киноварь, золото и пилорамы глушилок –
даже поверилось в то, что мечта – не фуфло
и президент Фотожабии – не чепушила.
Штору подвинул на ноготь мизинца – а там
кони до трагикомичности белопедальны,
каждому – свой бензобак и особый октан;
в каждом – своя расшифровка легенды прадавней.
Белочки машут хвостами из раковых поз,
так как им Бог редуцировал пальцы для фиги,
и небывалым протестом на их «досвидос»
танцы моей томограммы – как беличьи вспрыги.
Смех вызывает былой молодецкий шпагат,
быстро сменившийся грацией тыквы лежалой.
Больно легко или попросту больно шагать –
циркуль им в руки, укравшие власть над державой!
Курс удержать бы, но белки не имут чудес,
ведая, где самый щедрый в дубраве орешник.
Клад во саду ль, в огороде, на слётах кадетств –
важно резцы сохранять паче лезвий острейших.
Я-то уж как порыжею – начнутся прыжки
над путевыми развязками медленных мыльниц!
Сразу ко всем гипермаркетам станет с руки,
хоть и не нужен мне будет усердный кормилец.
Кисточки ушек мелодию передадут
раненных шпильками шлюшек сосновых роялей,
хвост оборвёт с золотистой машинки хомут –
можно считать, огневухи за это стояли.