Крестный путь Донбасса. Три рассказа для сборника "Час Донбасса. Проза" http://www.stihi.ru/2017/09/25/9676
Кто где был, когда коснулось - время нас рассудит...
Кто в солдаты, кто в иуды, кто-то просто в люди...
В наркотическом угаре мессу правит раса...
И кровавыми слезами выстлан ПУТЬ ДОНБАССА!
Лилия Полшкова
Часть первая. Война была всегда
Сначала весть о войне показалась Юльке страшным сном. Но слухи, витавшие в воздухе в течение часа, подтвердились – началось! Война ворвалась в Донецк 26 мая 2014 года на крыльях больших серебряных птиц. Они принесли страх, смерть, кровь и понимание того, что в прошлую, мирную жизнь уже нет возврата!
Истребители с украинской символикой на фюзеляже расстреляли Аэропорт, железнодорожный вокзал, пригородный поселок Пески, завод «Точмаш». Страшное видео крутили по всем телевизионным каналам и интернету, переговоры пилотов поражали цинизмом…
Хотя, для женщины сюрпризом это не было… После событий на Майдане в феврале того же года, бойни в Одессе и Мариуполе, Юлия знала точно – война будет! Несколько раз она бывала на Западной Украине с 1988 по 2011 гг., и всегда находились люди, агрессивно реагирующие на русскую речь и Донбасс, просто на русскую речь! Это красноречиво говорило о том, что в обществе существует раскол. Война была всегда – просто не стреляли, а нынче дали отмашку, и началось!
Было реально жутко, народ поддался панике и начал разъезжаться кто куда: в Россию, в Украину, заграницу… Цены на жильё в городе резко упали. Кто был при деньгах – покупали квартиры в других городах. Люди побогаче уезжали на отдых в Крым, пока здесь "всё как-нибудь рассосётся". Народ победнее ехал на побережье Азовского моря. Все пансионаты были переполнены, съемного жилья не найти. Президент Украины П.Порошенко пообещал платить своим солдатам по 1000 грн. в день. Не мудрено – ожидался блицкриг. Ситуация понималась буквально: «Все валите из города на пару недель, будет зачистка! Кто остался – не люди, сепары, вата, террористы и колорады!» Фирмы и организации выезжали целыми коллективами со своей оргтехникой, мебелью в другие области Украины. Кто из сотрудников не хотел ехать – увольняли. Уезжали и банки. Чтобы деньги не достались людям, их мешками жгли во дворах.
Наблюдая, как ежедневно пустеет микрорайон, как машины грузятся и увозят своих хозяев в неизвестность, Юлия тоже задумалась было об отъезде. Оглядела квартиру: мебель, картины, фотографии, книги, фиалки на окне, коллекцию статуэток, аквариум… Всё бросить, а рыбок в унитаз, что ли? Ну уж нет – мы не уедем! Тем более, что впихнуть семью из семи человек с вещами в легковой автомобиль не представлялось возможным! Да и ехать было особо некуда. В палаточный лагерь для беженцев? Со стариками…
Магазины опустели в считанные дни. Вспомнилась бабушкина присказка: «Лишь бы не было войны!» Сколько всё это продлится, что делать – никто не знал и не мог подсказать. Юлька с мужем тоже купили то, что успели: несколько банок тушёнки, макароны, сухое молоко, свечи, мыло, сухой спирт... Сколько всё продлится? Она вглядывалась в мужа – он был спокоен и это передалось ей! Они остались в семье за главных. Не за старших, а за главных! На руках трое пожилых родителей, дочь выпускница и сын, но о нём позже…
Часть вторая. Стреляй, Украина!
Первыми в магазинах закончились дешёвые продукты. Немного денег оставалось ещё на зарплатной карточке мужа, и Юлька пошла с супермаркет. Там ещё можно было сделать покупки по безналичному расчёту. Что творилось в магазине – невозможно было описать. Люди сметали с полок всё подряд. Она положила в корзину шоколад, шпроты, оливки, дорогое мыло – продукты роскоши были ни к чему теперь, но на прилавках остались только деликатесы… Женщина много лет была уже домохозяйкой, ухаживая за больными родителями. Банковской картой ей пользоваться не приходилось, но муж сказал, что это легко, главное – запомнить ПИН-код.
В толчее у кассы, прямо во время расчёта с кассиршей, какой-то мужчина начал что-то шептать ей на ухо: «Обналичить…, обналичить…» Она не поняла, отмахнулась от него, толпа оттеснила мужчину. Упаковав покупки, пробралась к выходу. Уже на улице торопливые шаги настигли её, и знакомый голос опять зашептал на ухо: «Желаю, чтобы в Ваш дом прилетел снаряд!» Юля от неожиданности даже остановилась. Мужчина быстро удалялся от неё. Это был тот самый покупатель, что просил что-то обналичить. «Господи, я же сама была с карточкой! Что он хотел от меня? За что слова проклятия? – взмолилась женщина. – Всем сейчас плохо! Возможно, он из числа беженцев, чьи дома уже пострадали…» Вопросы повисли в воздухе, и она в растерянности побрела домой. Под домом Юля увидела, что дворовые кошки лежат под подъездом вокруг миски с мороженой салакой, но не едят! Оказывается, бычки и куриные шеи, к которым их приучили сердобольные соседушки, пропали из продажи, а к салаке коты были равнодушны. Но дня через два в продаже не было уже и салаки…
Народное ополчение тоже нуждалось в помощи. Был объявлен сбор вещей, продуктов, бинтов, антисептиков, особенно не хватало жгутов для остановки крови и дождевых плащей (проливные дожди шли третью неделю). Собирали всем миром, что могли.
ЖЭК развесил на подъезды объявления о том, как вести себя во время артобстрелов: «Собрать вещи первой необходимости, аптечку, документы, заклеить окна крест-накрест малярной лентой». Юля купила несколько рулончиков ленты, и начала клеить. Концы ленты заворачивались и не хотели держаться. Пришлось крепить их скотчем, короче, одна нервотрёпка! Под окнами в это время гуляла соседка с маленькими внуками. Они эвакуировались из соседнего района города, который уже вовсю бомбили. Мальчик увидел скотч на окнах и сказал: «Окна заклеены», а девочка продолжила: «Военное положение». Дети четырех и шести лет!
Священник благословил прихожанок обойти крестным ходом микрорайон. Женщины по вечерам шли с иконами и молитвой по объездной дороге, создавая невидимую защиту от врага. Страшно было всем! На окна в квартирах скотчем крепили ламинированные иконки. Из всех окон смотрит Богородица – стреляй, Украина, стреляй в Божью Матерь! «Кто на войне не бывал, тот Богу не маливался!» – гласила народная мудрость. И не зря гласила! После первого обстрела градом у Юльки случилось расстройство желудка. Содержимое кишечника двое суток с кровью выходило наружу. Лекарства не помогали, это было нервное… Особенно выматывали ночные бомбёжки. Однажды ночью Юля, стоя у окна, увидела, как с неба медленно осыпается фосфор. Это было завораживающе ужасно. О таком оружии ей приходилось слышать, теперь вот увидела…
Правила поведения граждан при обстреле знали уже все. Если обстрел застал тебя на улице, то нужно падать на живот на землю (желательно в канаву или за какое-нибудь укрытие), открыв рот, чтобы не полопались перепонки в ушах, и прикрыв голову руками. Однажды, когда началось, прохожие все упали на землю, а одна женщина всё стояла. Ей кричат: "Ложись, ложись!" А она: "У меня юбка белая, у меня белая юбка!" Не до смеху было конечно, потянули её за эту юбку, лежащие рядом на землю: "Отстираешь потом!" Живыми бы остаться…
У знакомой в пригороде в крыше дома застрял снаряд, но не разорвался. Люди покинули дом, нашли убежище у родственников. У кого не было приюта, становились беженцами… Толпы их жили на границе с Россией в лагерях переселенцев. Их принимали и отправляли вглубь РФ. Кто не хотел уезжать далеко – просто жили там в палатках. Ну, пока лето ладно, а в августе уже похолодает и куда? Число беженцев приблизилось к 1 000 000 человек.
Часть третья. Залётные гости
Работая в огороде на окраине города, Юля наблюдала такие всполохи, слышала такую канонаду, что ей казалось, что от города-то уже ничего не осталось... Она не знала, вернётся ли муж с работы, доживут ли они до утра… Каждый день, каждый миг мог стать последним!
У отца в доме тоже нужно было заклеить окна крест-накрест. Юля помыла их, и стоя на табуретке стала раскручивать рулон ленты. Отец, смотревший телевизор вдруг прикрикнул на неё: «Не делай мне войну!» Она даже вздрогнула от неожиданности: «Папа, что ты? Разве я её делаю? Она и так уже вовсю идёт!» Ей показалось, что отец не совсем понимал происходящее. После смерти мамы он жил один. Юля каждый день приходила к нему утром, занималась домашним хозяйством, работала в огороде, а вечером, накормив отца, уходила домой, благо жила недалеко – в получасе ходьбы. Он не хотел переезжать к ним в квартиру, из-за тяжёлого заболевания – стеснялся, поэтому Юле надо было приготовить ему убежище в подвале.
Она спустила в подвал несколько шлакоблоков, старую дверь, и сделала из них что-то вроде настила. Постелила сверху ватное одеяло, поставила рядом большую кастрюлю, в которую сложила бутылку с водой, пакет с сухарями, свечи и спички. Накрыла крышку сверху кирпичом от мышей. «Сыро здесь, конечно, и одеяло промокнет, надо бы его полиэтиленом обернуть», – подумала Юля, и уже собралась было выбраться из подвала, но тут, поднимаясь по высоким, тёсанным из камня старинным ступенькам, она поняла, что отец не сможет спуститься в подвал, и тем более выбраться отсюда. Он и в доме-то еле-еле до туалета доходит, а тут – такое путешествие! Она опустилась на ступеньки и заплакала, завыла, заскулила от страха, горя и безысходности, накопившейся за эти дни. Никто не слышал её плача, только сороконожки шарахнулись в разные стороны, да эхо застряло в вентиляционных отдушниках.
Вернувшись в дом, Юлия, стоя у плиты, готовила отцу еду. У окна бурчал телевизор. Отец никогда не выключал его: «Так дремается лучше», – говорил он. Вдруг резко залаяла их собака, потом взвизгнула. Юля выглянула в окно, узнать, что случилось… Случилось! В дом уже ввалились три мужика с автоматами. Резко запахло соляркой, пОтом, мочой и… смертью! Именно, смертью пахнуло от красноречивых шевронов солдат: «Айдар». В душе всё оборвалось, конечности онемели от ужаса – наслышаны были уже в Донбассе об их зверствах. Их дом не первый на улице и, если уже к кому-то заходили, то были в курсе, что её сын воюет в ополчении. Страшно не умереть – эти мучать будут…
«Гроши, цацки є? Швидко!» – услышала она гортанный суржик. Женщина посмотрела на отца. Тот резко поднялся со стула, но не удержался без палки, пошатнулся и упал. Она бросилась его поднимать. Боец помоложе тоже дернулся было помочь, но тот, что постарше преградил ему дорогу стволом АК. «Швидко!» – повторил он. Она, в бессилии севшая на пол, рядом со своим стариком молча кивнула на сумку. Солдат выпотрошил на стол её содержимое, взял из кошелька две сотни гривен – больше не было, швырнул в лицо хозяевам мелочь. «Золото?» Она указала на отца: «Вот моё золото!» Вожак ухмыльнулся, обвёл глазами убогую обстановку, сплюнул на пол и, развернувшись, направился к выходу, остальные за ним.
Целую вечность, казалось, Юлия не могла пошевелится, слышала, как лает соседская собака и прикладом стучат по воротам. Она знала, что соседей не было дома, значит скоро уйдут. Дождавшись тишины, вышла на улицу, закрыла ворота на нижний ночной засов, погладила пристыженную собаку, что пыталась лизнуть ей руку и вернулась в дом. Отец с любопытством смотрел на неё. «Что улыбаешься? Смешно тебе?» – спросила она. «Да нет, просто видела бы ты себя со стороны – страшный взгляд без радужки. Одни огромные чёрные, полные ненависти зрачки! Тебе бы автомат – положила бы их тут». Она смотрела на него – немощного, потрёпанного жизнью старика, падение которого, возможно, спасло им обоим жизнь и тоже улыбалась.
А этот визит был, как оказалось, случайным – залётные были гости! Назавтра недалеко от их дома был установлен блокпост ополчения, все второстепенные дороги перекрыты железобетонными столбами или блоками. И люди стали чувствовать себя более-менее безопасно в своём городе. Если не считать постоянных артобстрелов… И это было только начало крестного пути Донбасса!
2014-2018 гг., г. Донецк, ДНР.