Я перед нею - мальчик
в мире любовных грёз.
Решил: обойдётся малым,
а оказалось - всерьёз.
Гулом сирени пышной
разум
заворожила,
угли мои остывшие
разом
разворошила,
и, не успевши охнуть,
прошлое стёрлось рано
с пуговички расстёгнутой
розового
сарафана…
С томного губ овала
лился любовный тоник,
глаз колдовских опалом
палилась моя стойкость.
Знаю и сам, что шатки
качели любви, но зелье -
бесовское! – у «парижанки»
с монмартровской
акварели.