Берёзка на церкви. 3

               
Я снова оказалась в тех местах,
где юности руины так согласно
соединились с останками
опустошённой церкви.
Она тонула в зарослях кустов,
напоминая остов огромной  рыбы,
выброшенной морем,
(Хотя  морей здесь не видали вовсе),
наполовину вросшая в пространство,
которое сужалось с каждым годом
и поглощалось патиной времён.
Но ещё остались ветхие колонны
у разрушенного входа
и лысый купол, гладкий, беззащитный,
как лоб младенца.
Из дали обугленными ветками мерцала
моя берёзка, голая, без листьев,
с корою - пожелтевшей скорлупой.
Она погибла на исходе лета
ещё вовсю бушующей природы,
на почве камня, иссушённой зноем.
Но чудо! Рядом колокольцами листвы
звенело, волновалось и ершилось,
с ветром споря,
другое продолженье прежней жизни-
замена той, что стала силуэтом,
лишь бледной тенью, уходящей в небыль,
с надломленной поникшею вершиной,
свисавшей вниз на каменный погост.
Но та, младая, не ведая ни горя, ни скорбей,
уже рассвета зёрна собирала
с ветвей сирени капельками рос.
Внизу, в траве, не тронутой никем,
кипело, волновалось и жужжало
содружество бесчисленных созданий:
шмелей и пчёл ,и всякой мелкоты,
клубящейся, меняя очертанья,
мерцанием в полуденных лучах.
Так замыкался круг на ноте
бурно плещущейся жизни,
ликующей средь мёртвых берегов,
близ этой позаброшенной церквушки,
в развалах тления, уже не живописных,
неприбранных в тщете и запустенье
беспечного людского забытья.
Иная жизнь здесь шла своей дорогой,
отставшая от бренности земной,
судьбу свою вверяя высшим силам,
лишь созерцая издали приметы
иного неопознанного мира,
как эта тонкоствольная берёзка-
неведомый укор бесстрастной жизни
взамен другой, до срока изнемогшей,
познавшей рано жизненный предел.
Но это, живое и трепещущее чудо,
создание из воздуха и камня,
смотрело в небо сотнями листов,
как будто сверху ожидая чуда,
прислушиваясь к зову сфер воздушных,
не ведая,  что чудом была она сама,
случайно возвращённая из пепла,
из материнской плоти,  слитой  с камнем
Безжизненным…
И всё ж дающим жизнь.
 
Из опыта печального я знала,
что мы не в силах изъять её
из каменных венцов.
Что не удастся перенести её
в  другую почву,
что она должна пройти
весь этот путь
от камня и до камня,
по крохам собирая скудный « хлеб»,
как брошенное кем-то подаянье,
чтоб только выжить,
прозвенеть листами,
наполнив смыслом этот странный мир.
А умирая, бросить семена
на каменную почву безнадёги
ростком неумирающей надежды.
Она хранила колыбель свою,
казалось, для какой-то новой жизни
в неистовом желанье воплощенья,
открытая ветрам и звёздной пыли.

2014 г.