Бой звонарей напряг станицу –
Она невольно встрепенулась,
Вздохнула, став тереть зеницу,
И шумным гомоном проснулась…
Затем дождём ополоснулась,
Преобразившись в люб-девицу.
А по околицам разлилось
Горнило солнечного света –
Хоть час назад чуток теплилось,
Сейчас земля уже нагрета,
Трава сочлива и воздета,
И всё раздето – то, что крылось
От глаз в густой вуали ночи
И, между прочим, даже снилось –
Что где-то в темноте грохочет
Старуха – дрязглая немилость,
Но это до восхода мнилось,
Пока не взвился мал росточек.
И пробежался ветерочек,
Зашелестели в лад листочки,
Ныряли ласточки в денёчек,
Где распускались нежно почки,
Да зеленели межно кочки,
Испив журчащий ручеёчек.
А среди строчек полевыми
Цветами вспыхнули лужайки,
И обожайки медовыми
Устами пробуждали лайки –
И целовались, сбившись в стайки,
И поощрялись чаевыми.
Ну каковыми были степи!
Они лежали и дышали –
Да расширялись живо в степень
И в бесконечности бежали –
Вокруг просторы же дрожали,
Как будто сыпал чистый пепел.
И метил дальше зов мятежный
Равнины, пашни и деревья,
Раскрепощая дол безбрежный
И выполняя все веленья –
Селений прихоти куренья
В порыв желанья неизбежный.
Луна всходила также мило,
И гасли яркие светила –
Станица вольность остудила,
Да в млечном поле задымило,
А свод небес засеребрило,
И мгла опять в права вступила.