Соорудив надгробную плиту на месте, где любви служила страсть,
Он под венец повел совсем не ту, безбожно в храм зайдя, перекрестясь.
А та, что предназначена судьбой, в кручинушке роняя наземь слезы,
Смешалась для него теперь с толпой по принципу слепой метаморфозы.
Жалел ли он об этом, нет, не зряч в плену звенящих золотых монет,
Он для любви безбожник и палач, на плаху положивший амулет.
А та, что брошена у алтаря, молилась за его слепую душу…
Не осудив его и не виня, лишь по усопшей заказала службу.
Любви усопшей, коей больше нет, любви, что сгинула как в преисподнюю,
Банальнейший до глупости сюжет, она стояла, поклонясь надгробию.
Он пировал от яств, ломился стол, Душа смердела, больше не горела,
А из могилы раздавался стон Любви, что умирать так не хотела.
07.01.2018