«Его амплуа - несколько перешуганный рядовыми событиями военного времени покладистый дедок, усердно штудировавший в былые годы труды Авимелеха и римское право. На деле он не таков: труслив, хитер и скуп до чертиков, это да».
Поуп
Наивных нет средь нас. Безжалостные есть. Вот боги - все безжалостно-наивны. И если слышишь ты от них благую весть, - чтоб в жизни ткань еще один орнамент вплесть, вмиг разберут тебя в один присест, на шерсть, на кости, на сосудов шесть и на пригоршню безобразной глины.
О, рассуждай о вере и пиши
На этих стенах благозакорючки.
Всех извести о вечности души
И восемьсот поклонов соверши,
Хоть лоб разбей, карман опустоши,
Никто не слышит, сколь ни тормоши
И не проси пришествий из за тучки.
Мильоны лет среди костистых недр пирует смерть, извечный победитель.
Кукушечка облюбовала кедр.
«Ку-ку, ку-ку». Да не один ли хер, младенец мертвый, или Агасфер. Все пыль и прах.
Создатель разных вер, на деле жалких ста годов прожитель.
И сколь угодно можно вкруг себя эфир снабжать заумными словами.
Приходит день, ан в нем уж нет тебя. Лишь круг Луны, что холодом огня Безжалостен, ласкает, не любя и заодно с наивными богами.