Однажды Иван-Царевич, три пингвина
И Рыба-меч
Вышли в просторы Отца и Сына,
Увидеть, как вытекает вечность из первоначального веч.
Пингвины упёрлись в кормило,
Рыба-меч вязала узлы.
А Царевич смс-но молил об удаче Ярило,
Но ответы сносило ветром, и он ничего не слы…
Что было дальше?.. Ну, они пробирались по крикам чаек семь световых тщет.
Рыба-меч и Иван болтали о футболе, супрематизме и Лао Цзы; пингвины хлестали вино.
А на восьмую зарю к ним вышел Рождественский дед
И проскрипел: Вечность иссякла, вот сейчас последнее мгно…
Иван-Царевич выронил улыбку из уст,
Пингвины и Рыба-меч похватали ножи.
А дед сказал: Когда-то по всем нам на горе засвистит лангуст,
Но пока будем жи…
Они хоронили его со всем почестями – в кителе и при орденах.
Он улыбался: мол, «ворочусь весной»; но уже был далью влеком.
А напоследок шепнул: Пока золотая жила любви, что сшивает небо, не рассыпалась в прах,
Мир так и будет хромать по кольцу между альфа и ом…