Ты говоришь: "Я буду любить тебя, я смогу,
босую, больную, бессовестную и бесстыжую.
Я, если надо, и сам приговор обьявлю
и, если надо, и сам потом без тебя выживу".
Ты говоришь: "Я буду рядом, я помогу,
когда проиграешь, свой белый флаг выкину.
Живой или мертвый, из плена к тебе приду.
И если захочешь пропасть, уничтожу улики я".
Ты говоришь: "Только будь, пожалуйста, послабей,
сложи под кровать все отмычки и все оружие.
Не уезжай, не упрямься, не жди, не смей.
Встречай каждый день. И не заботься об ужине".
Ах, милый, ну, что мне в ответ сказать?
Я в рваной рубахе, а в ней ни карманов, ни пояса -
ни спрятать, ни вынуть, ни утоить, ни снять,
ни расстрелять и не вонзить безбоязно.
Я тысячу лет гвоздями по площадям,
бинтами по лазаретам, по тюрьмам - кашей.
Я миллионы "виновен" и сотни "пьян".
Мне падать из окон и выпадать из башен.
И все, что мне нужно, большая-большая вода,
чтобы лилась за ворот и под колени,
чтоб зеленели сильней от нее глаза,
чтоб на запястьях синели быстрее вены.
Ляг рядом: пусть в пальцах мой пульс стучит,
как хвост у гремучей змеи, как в руке синица.
Прошу об одном: пусть внутри у тебя замолчит
тот голос, что так безнадежно меня боится.