Мой дед лежал на поле боя –
он ранен был и умирал.
Палило солнце, и от зноя
и страшной жажды он страдал.
На помощь звал, в ответ - ни звука.
Зловещим мраком тишина
объяла сердце. Боль и мука,
перед глазами пелена.
Пытался встать, ползти пытался,
но вновь сознание терял
и с жизнью мысленно прощался.
Как долго пролежал – не знал.
Покрылась кожа волдырями,
рот онемел и пересох,
и рана полнилась червями –
он сам себе помочь не мог.
И глядя в небо, стал молиться:
«Святой Угодник, Николай!
Мне в дом родной не возвратиться,
глоток воды хотя бы дай!
А если вдруг случится чудо,
хочу Тебе пообещать,
что сорок дней молиться буду,
Тебя повсюду прославлять!»
И вскоре видит – тень упала,
подходит милый старичок.
И всё вокруг Него сияло –
в руках держал Он котелок.
Голубоглазый, кроток ликом,
седоволосый, с бородой,
в рубахе, подпоясан лыком,
наполнен котелок водой.
Встал на колени, молвил: «Друже,
принёс воды тебе испить.
Она святая - не из лужи …
Ты не умрёшь, ты будешь жить!»
Дед пил и пил … не мог напиться -
прохладна и чиста вода.
«Откуда вкусная водица?
Такой не пил я никогда!
Скажи, Любезный, всё же кто Ты?
Поблизости нет деревень.
Вокруг лишь кочки да болота,
и путь сюда длиною в день».
И вдруг куда-то «всё» исчезло
и растворилось, как туман.
Догадка страшная повергла –
не явь был старец, сон – обман!
Но вскоре слышит звук мотора –
остановился грузовик.
И голоса … один шофёра:
«Слезайте, ждать я не привык!
Все трупы в кучу соберите,
потом грузите их рядком.
Да повнимательней смотрите –
быть может ценное на ком?!»
И разбрелись бойцы по лугу
и стали трупы собирать,
а дед лежал и ждал подмогу,
ослаб - сил не было кричать.
«О боже святый, эй, браточки!
Я здесь, живой, сюда … сюда».
Его нашли средь мшистых кочек.
А дальше … дальше вновь беда.
Их было двое – два матёрых,
давно «обстрелянных» в бою.
Возникло что-то вроде спора
у жизни хрупкой на краю.
«Он не жилец, смертельно ранен
и надо бы его добить?
Смотри, почти он бездыханен –
быстрей с ним надо порешить».
И стали бить его прикладом
по голове и по лицу.
Уверены, что так и надо,
и служат Богу и Творцу.
И вот уж вырыта могила –
спешат быстрее всех зарыть.
Дед прохрипел что было силы:
«Нельзя живого хоронить … ».
И сердце дрогнуло, подняли
его чуть тёплого наверх!
Грех новый совершать не стали,
поняв, что страшен божий гнев!
Лечили деда в медсанбате,
потом отправили в Москву.
Награду получил в палате,
к своим приехал к Покрову.
И дедушка окреп и выжил,
вернулся к бабушке домой.
Одиннадцать детей он нажил –
в деревне первый был герой.
Но все мы помним – дети, внуки –
завет семьи: «Не забывай,
что наш спаситель и заступник -
Святой Угодник Николай!»
07.01.2018 г.
Владивосток
В поэме отражены реальные события, произошедшие с моим дедом Конобеевым Михаилом Степановичем в годы Первой мировой войны на территории Австро-Венгрии в 1915 году.
Вышивка бисером иконы Николая Чудотворца - моя работа.