Почти о себе

               
Нет, не избавит шум тоски сердечной
От ощущения неузнаванья.
Я не спешу на встречу, иль свиданье      
С в летАх размытой истиной конечной.

Свою планиду-миссию в тумане
Не разглядел, как следует. Темно ведь. 
Успело мое тело обескроветь
После ударов пребывавших в сане.

Потом мундир на вешалку (для моли),
Награды – в ящик, пусть пылятся всуе.
А портупею – офицера сбрую,
Я пацану отдал знакомому, без боли.

Десяток лет игрался в чей-то бизнес,
Устал от дури тех воспоминаний. 
Избавился и от пустых мечтаний,
Не окунувшись в наступивший кризис.

Еще лет пять тащился ветераном,
Функционером конъюнктурных партий.
Игра – без фанатизма и симпатий,   
Совсем без правил и приличий странных.

Песчинкой из афганского нагорья
Я затерялся среди литомассы.
И, набухая, все ж прорвался в классы
Союзов разных. Только, вот, здоровье...

Спина теперь одна окаменелость,
И тараканы мозг грызут в забвенье.
Микроинсульты – новое явленье.
Не плюнешь – ветер и гордыня-трезвость.

В себя вдыхаю мантру-сутру песни,
Еще не видевшей мелодии страданья.
Я в звукоряде поищу посланье,
Что зашифровано в аккорде тесном.

И, вдруг, все кончится в волшебных ритмах:
Тоска, неузнаванья и забвенье?
Расслаблен весь, плыву в своих сомненьях
По  лезвию (одной из версий)  бритвы
К Началу, Свету  – завершенью битвы.